крыши. Сама же она являлась особой крайне некрасивой: долговязой, худой, с тёмными усиками над верхней губой, длинными неуклюжими руками и с твёрдой мужской поступью, чем напоминала Агнесс одну из трёх шекспировских ведьм, которых на своём тернистом пути повстречал Макбет. Года три назад она напялила на себя муслиновый чепец, обшитый широкой синей лентой, тем самым громогласно объявив миру, что отныне прощается с какими бы то ни было надеждами на вступление в святилище Гименея, и будет довольствоваться обществом любимой кошки Хлои.
Если мисс Фултон и имела слабость, то, безусловно, слабость эта состояла в том, что где бы она ни находилась, она всюду совала свой нос куда не следует: в прачечной ли она с корзиной грязного белья, или в старой кофейне за игрой в бридж, на базаре ли, куда ходила с корзинкой для пикника и где за шиллинг и шесть пенсов неизменно брала дюжину свежих яиц, баранью лопатку, полфунта сливочного масла, картошку и селёдку, или на утреннем церковном богослужении, куда, прижав к голове плоскую круглую шляпку, украшенную пучком перьев белой цапли, и удерживая в руке сложенный зонт и замшевую сумочку с платком и нюхательной солью, исправно ходила каждое воскресенье, чтобы послушать преподобного Джона Брауна, супруга Агнесс.
В церковь, надо сказать, она ступала в числе первых и, манерно кивнув в сторону алтаря, всегда садилась на переднюю скамью, выжидая, пока преподобный викарий – статный мужчина, служивший ей образцом совершенства – появится в проходе в сутане и стихаре, облегавшим поджарое тело и широкие плечи. Всё внимание Мелиссы было обращено к лицу преподобного: к его высоким скулам, прямому носу, тёмным, совсем не английским глазам, и губам, которые, будучи одновременно и очень чувственными, и не знающими пощады, наверняка могли бы заслуживать лучшей участи, если бы сам он хоть что-нибудь понимал в мирских делах. Она сосредоточенно наблюдала за всеми его действия, за тем, как величаво проходит он мимо надгробия Джейн Остин, как поднимается по ступенькам на кафедру, как, в заполненной до отказа церкви, где ничто не нарушало вежливой тишины, грустным и пронизывающим насквозь голосом читает великолепную проповедь: задумчиво и в то же время вдохновенно, делая большие паузы между предложениями, когда говорит про грешников, кои непременно окажутся под карающей десницей Господа, или про нравственное разложение, что подстерегает людей с момента их рождения. Обожая выставлять себя напоказ, с сияющими глазами и с удвоенным пылом она распевала гимны, которые успела хорошо выучить и которые пели прихожане под слегка расстроенный орган, и пускала при этом фальшивые трели. Она, мисс Мелисса Фултон, была первой в очереди на святое причастие, становясь на колени перед алтарем в нетерпеливом ожидании, когда преподобный подойдёт к ней со словами: «Тело Господа нашего Иисуса Христа, за тебя преданное, да сохранит тело и душу твою в жизнь вечную: приими и ешь это в воспоминание, что Христос умер за тебя и напитайся
