в подарок от Петра Архиповича и Марфы Ивановны, – докладывают ему обо мне, – выходит – видит две рыбы и говорит: на что это. Я говорю, Пётр Архипович и Марфа Ивановна Зотовы прислали в гостинец Вашему Преосвященству. – Благодарю покорно, потом подаю ему в руки наш подарок и в ответ получил: напрасно беспокоитесь, однако ж взял, сказав спасибо, посем спросил меня, произвёл ли я дело в консистории. Я говорю: я вчера только приехал: совершить оное было некогда, посем прошу его посвятить меня поскорее, упомянув, что в той церкви, к которой я произвожен, 5 июля праздник храмовый, на сие получил в ответ: я на этой неделе служить не буду, потому что на следующей много праздников, мне часто служить трудно <…> Я от архиерея – во вторник, произвёл в консистории дело, в среду внёс к архиерею, теперь завтрашнего дня дожидать».[46] 24 июня совершено рукоположение Г. И. Чернышевского «во иереи у Сергия».[47] 5 июля, в день своего рождения, он вступил в должность.
Сергиевская церковь, считавшаяся одной из лучших в Саратове, построена в 1767–1770 гг. В 1818 г. в её приходе числилось 180 дворов (немногим более полутора тысяч человек).[48] Расположена она в зажиточной купеческой части города, и приход давал священнику необходимый достаток. Егор Иванович Голубев (ум. 20 апреля 1818 г.) «был человек честный, учёный и любимый многими», – писал его сослуживец Н. Г. Скопин и прибавлял: «Умел очень хорошо вкрадываться в людей, от чего многие звали его „русским иезуитом”. Дом имел каменный и оставил довольно денег».[49] Всего за четыре года до кончины он по ходатайству губернатора Панчулидзева был произведён в сан протоиерея «в рассуждении, – гласила резолюция епископа, – учёности, благонравия, рачительного исполнения возлагаемых должностей и одобрения многих достопочтеннейших особ о похвальной жизни».[50]
Гаврила Иванович сразу же зарекомендовал себя человеком высоких нравственных убеждений и правил. Представители духовенства не часто являлись людьми действительно достойными. Иные, имевшие приход в церкви, беззастенчиво обирали прихожан; другие, особенно в сёлах, успешно упражнялись в искусстве взяточничества; бывало, прибегали к воровству или даже насилию – но самым распространённым пороком было пьянство. Пьяный поп стал явлением заурядным, привычным. Не случайно в 1819 и 1821 гг. по специальным распоряжениям церковных властей отбираются по всем епархиям от духовных лиц подписки «сохранять себя в трезвости и благонравии, гнушаться пороков, в особенности пьянства».[51]
В семье Голубевых вполне оценили нравственные качества, кроткий характер и трудолюбие Гаврилы Ивановича, особенно Пелагея Ивановна, женщина властная и строгая, «неумолимая порицательница, казнительница безнравственности» (XV, 218). Зять ни в чём не перечил ей, не вмешивался в хозяйственные и домашние дела, полностью углубившись в церковные и служебные заботы. Евгении Егоровне было 22 года, когда у неё родилась дочь Пелагея, умершая в младенчестве, и около
РГАЛИ. Ф. 1.Оп. 2. Д. 29. Л. 1–4.
Ляцкий. Евг. Н. Г. Чернышевский в годы учения. С. 49; Чернышевская-Быстрова Н. Летопись жизни и деятельности Н. Г. Чернышевского. М., 1933. С. 19.
Юдин П. Н. Г. Чернышевский в Саратове // Исторический вестник. 1905. № 12. С. 867.
Записки дневные о делах и вещах достопамятных протоиерея Николая Еерасимовича Скопина // Саратовский исторический сборник. Саратов, 1891. С. 543.
ГАПО. Ф. 182. Оп. 1. Д. 680. Л. 431–431 об.
Минх А. Н. Быт духовенства Саратовского края в XVIII и начале XIX столетий // Труды СУАК. Вып. XXIV. 1908. С. 60. Известен особый указ, отпечатанный в Петербургской синодальной типографии в 1820 г. под названием «О предосудительных, противозаконных и непристойных поступках, учинённых в разные времена в церквах во время служения и вне оного духовными лицами, и какому они за сие подвергнуты гражданским судом наказанию». В этой «повести о проступках духовных лиц», содержащей описание многочисленных случаев нарушения «трезвостии благонравия», приведён и такой пример из саратовской жизни. Дьячок Илья Еаврилов села Поповки Саратовской округи Пензенской епархии во время совершения священником Леонтьевым в церкви брака, «взяв с налоя большой требник, бросил оный в священника, который тогда пошёл в алтарь, а пономарь Никита Трофимов, взяв его, священника, за волосы, повалил на пол и сам с ними пал». «За каковые поступки помешательство совершению брачного таинства учинившие, они, дьячок и пономарь, по решению правительствующего сената принуждены к наказанию плетьми с дачею каждому по 25 ударов и к обращению в военную службу, а в случае неспособности к оной – к ссылке в Сибирь на поселение». (См.: Дмитриева Л. Скорбные страницы в истории нашего духовенства // Исторический вестник. 1910. № 7. С. 199).
