в заложницы. Особо большого успеха англичане добились при Эдуарде I: в 1291 г., после того как умер король Александр, «имевший трех дочерей и ни одного ребенка мужского пола», к королю Англии «как к сюзерену короля Шотландии» прибыли «знатные люди из королевства Шотландия» (среди которых были Джон Бэллиол и Роберт Брюс), для того чтобы «вместе со всеми другими лордами, а также прелатами королевства» принести ему клятву верности, а также сообщить ему, что «только тот получит королевство, кому это право будет передано в его [Эдуарда I. – Е. К.] присутствии»,[250] тем самым они предоставили английскому королю право избрания вассального от него короля Шотландии. Отказ Роберта Брюса от данной клятвы и последовавшая за этим освободительная война шотландцев позволяют другому историографу – автору хроники «Брут» – именовать его «тираном и предателем», восставшим против законного сеньора.[251]
Хронисты часто пытаются создать у читателей впечатление, что сам король Эдуард III, а также английская знать, особенно те ее представители, которые были лишены Робертом Брюсом шотландских владений, были недовольны «вечным» миром с Шотландией. Этот мир воспринимался как неуважение к ратным подвигам предков, проявление слабости, «позор» и «бесчестье» для всего английского народа и даже как предательство со стороны короля, вернее, по отношению к королю, поскольку этот мир заключал не сам король, оправданием которому служит его юный возраст, а вор и узурпатор Мортимер, уже понесший наказание за свои преступления. Согласно хронике «Брут», существовало еще одно основание, позволяющее считать мир с Шотландией незаконным: «предатель» Мортимер заключил его без согласия парламента.[252] Подобное сознательное искажение фактов, направленное на депроблематизацию постыдных эпизодов прошлого, – явление вполне характерное для английской историографии периода Столетней войны. Английским хронистам удалось в какой-то степени передать те настроения, которые витали при дворе короля: большинство прямо намекает на то, что англичане ждали войны с Шотландией, так как только она могла смыть позор с королевства. Что же касается оправдания войны, то в данном случае оно сильно отличалось от трактовки причин конфликтов с Испанией и Францией. В соответствии с английскими традициями и историей короли были обязаны стремиться установить господство над Шотландией.
Из текста хроник можно извлечь еще одно обоснование начала военных действий в этом регионе. После смерти Роберта Брюса «лишенные наследства» английские лорды, «имеющие право на большие владения в Шотландии, либо сами, либо через их жен»,[253] решили начать войну за свои земли. Предводителем они избрали Эдуарда Бэллиола, сына бывшего короля Шотландии Джона (умершего в 1313 г. во Франции). Летом 1332 г. английское войско отплыло в Шотландию из портов в графстве Йорк. Именно претензиям Эдуарда Бэллиола суждено было стать второй причиной войны Англии и Шотландии.
Достаточно любопытно,
Ibid. P. 290–293.
The Brut. Vol. I. P. 255.
Ibid. P. 255–256.
