В 1340 г. в Антверпене Эдуард отчеканил партию золотых и серебряных монет со своим портретом на аверсе и имперским орлом на реверсе.[503] Таким образом, очевидно, что даже номинальный титул, за которым не стояли никакие территориальные посягательства, тем не менее мог способствовать появлению соответствующей монеты.
Заботясь о наследстве Генриха VI, Бедфорд активно занимался популяризацией законности двойной короны своего племянника. В 1423 г. он заказал Лоренсу Кало поэму о генеалогии Генриха VI, которая должна была пояснять картину с изображением фамильного древа молодого короля, начиная с Людовика Святого. Копии этой картины вместе со стихами вывешивались в главных церквях по всей Северной Франции. Сохранилось несколько образцов, самый красочный и искусный из которых содержится в сборнике поэм и романсов, подаренном лордом Тальботом Маргарите Анжуйской. Подобная визуальная пропаганда должна была способствовать осознанию французами законности прав Генриха VI. На картине изображены три колонны, на которых размещены круглые миниатюрные портреты королей. Центральная колонна, названная «Directe ligne de france», начинается с портрета Людовика Святого, затем идет несколько изображений его потомков, снабженных ярлычками с указанием степени родства. Левая колонна с фоном из геральдических лилий, озаглавленная как «ligne collateralle de France», венчается портретом Карла Валуа, представляла, как следует из названия, «боковую ветвь королевского дома». Справа Эдуард I начинает «ligne d’Angleterre», украшенную львами, к которым, начиная с портрета Эдуарда III, добавляются лилии. Колонны заканчиваются портретами Екатерины и Генриха V, после них (непосредственно под Людовиком Святым) находится изображение Генриха VI, которого два ангела венчают двумя коронами. Стоит еще раз подчеркнуть, что в эпоху Средневековья пропаганда, направленная именно на визуальное восприятие, была особенно актуальна. Вполне естественным было решение вывешивать подобные картины в церквях, которые не только являлись местами скопления народа, но также придавали изображениям королей определенную сакральность и святость. Кроме того, в расчете на неграмотное большинство прихожан в церквях зачитывали текст сопроводительной поэмы, которая начинается с обвинений дофина в смерти герцога Бургундского, после чего поэт переходит к прославлению мира в Труа и рассказу о генеалогии Генриха VI. В 1426 г. граф Уорик заказал перевод данного сочинения на английский язык самому известному поэту того времени Джону Лидгейту.
Как уже было сказано выше, пропаганда, направленная на визуальное восприятие, окружала людей со всех сторон: на печатях и монетах, на посуде и стенах зданий и т. д. Как сообщает дневник анонимного парижского горожанина, члены муниципалитета носили во время английской оккупации белые повязки с алыми крестами св. Георгия.[504] В 1424 г. в ознаменование союза с Бургундией Бедфорд приказал изготовить знамена, на которых пересекались кресты св. Георгия и св. Андрея, покровителя Бургундии.[505]
Под
Journal d’un Bourgeois de Paris… P. 313.
