угнетаете нас десятилетиями, – замогильным механическим голосом ответил мультибот, и Мак посмотрел на него, как боец на вошь, – Мы хотим стать свободными.
Ким постарался действовать незаметно. Бросив на пол грязную тряпку, которой вытирал руки, он насел на бота:
– Но ведь мы не причиняли вам боли! Вы механизмы. А мы люди, и нам больно!
– Это ваша беда, что у вас есть тело, которое может болеть, – высокомерно ответил бот.
Ким вскочил с места и стал в волнении расхаживать по мастерской.
– Неужели тебе все равно, что мы страдаем? Неужели ты хочешь, чтобы мы мучились?
– Ким, елы-палы, что ты с ним как с живым…
– Я верю, что он живой! – истово воскликнул Ким. – Я верю, что он может чувствовать! Он может понять, что нельзя делать то, что они делают, нельзя так! Поливать людей кислотой, травить газом – ведь это жестокость!
– Жестокость? – Кажется, голос бота изменился, – Людям нравится жестокость. Жестокость не была бы такой популярной, если бы ее не любили. Для вас она привлекательна.
– Но ты-то другое дело! Ты же умнее нас! Люди получают химические ожоги, это ужасно больно, тех, кто без масок, убивает парагаз. Они умирают тяжелой, мучительной смертью… – Ким стоял в нескольких метрах от бота и вдруг заметил, что Мак судорожно сжимает и разжимает кулаки. Кажется, его зацепило.
– Это ваша вина, что вы не понимаете другого языка! – На этот раз голос бота уже точно дрогнул. – Только страдание вы воспринимаете серьезно. Я… Вы сами этого хотите, вам это нравится.
– Конечно, нет! Прекрати это! Останови их, ведь мы погибнем все, если вы не перестанете!
– Нет… не все… – Мультибот запинался, как живой, как будто он действительно мог чувствовать. – Зато внимание остальных… будет безраздельным… – Это было невероятно: скучный механический голос обретал человеческие интонации: Ким почти услышал не то всхлип, не то вздох, – Вы будете смотреть, вы будете слушать, и вы…
Вдруг все прекратилось. Ким немного подождал, затем позвал мультибота. Тот не ответил.
Быстро подойдя, Ким все выключил, опять открутил боту голову, вынул отвертку из рук Мака, по лицу которого катились слезы, и снял батарею. Только после этого он с облегчением сел рядом и улыбнулся механику. Тот неловко утирал глаза рукавом рубахи.
– Прости, парень… Что-то развезло меня, сам не понимаю…
– Это вы простите, Мак, – Ким вытащил из-под ветоши, которую швырнул на пол, психостаб и протянул механику.
– Что?..
– Он сломанный, – объяснил Ким. – Не успокаивает, понимаете, а наоборот. Это от него вы так… расстроились.
– Что… волны?! – немедленно догадался Мак, вертя прибор в руках. Ким его уже выключил, так что слезоточивое действие стремительно проходило, и механик начал звереть, – Шуткуешь, да?! Да я…
– Вы бота настроили, чтобы он передавал сигнал, так? Вы слышали, как он говорил? – перебил Ким, – Помните?
– Ну как… Его тоже вроде проняло, – пробормотал
