тоже принимала поздравления как заслуженный труженик тыла. Да и то не сразу поинтересовалась, а через день, в середине воскресенья, когда Игорька пригласил в гости его одноклассник, Полина приехала из бассейна и у себя в комнате занималась маникюром-педикюром, а Николай лежал в гостиной на диване и щёлкал пультом телевизора.
Коля знал, что Лорик неизменно спросит, что не так. Каждый день уверял себя, что готов к тому, как она начнёт выносить ему мозг. Дико боялся серьёзного разговора и надеялся, что жена протянет с этим подольше – или не сразу поймёт по недалёкости своей, или, по своей деликатности, будет оттягивать этот разговор, выжидая удобный для него, Николая-добытчика, момент.
Выбрав сегодняшний день, она не очень угадала. Отдых у Николая был сейчас священный заслуженный отдых – и вот теперь адовой крышкой захлопнется кастрюля его покоя…
– Да, есть проблема, – подтвердил Лорино предположение Николай. – Я больше не могу к тебе относиться как раньше. Ты ничего для этого не сделала. И другой женщины у меня нет. Просто такая жизнь.
Хоть Лариса много раз прокрутила у себя в голове такой ответ Николая, но, когда эти слова прозвучали, в душу Ларисы вошёл ледяной страх и попробовал эту душу на разрыв. Душа выдержала. Лариса нашла в себе силы продолжать дальше. А дальше был вопрос: «Что делать?»
И ответа на этот вопрос Николай честно не знал. Пока предложил жить так, как жили. А потом, наверное, перестроить дом (хорошо, что у Николая есть дом, это не квартира, которую пришлось бы менять), сделать в доме два выхода, чтобы каждый из них жил отдельно, а дети продолжали обслуживаться Ларисой, но находились бы в одном доме с отцом. Коля очень любил детей, чувствовал их, расстаться с ними ему не представлялось возможным.
– Я детей не брошу, – сказал Лорику Коля. – Это всё, что у меня есть.
Сказал правду. Такую правду ему было говорить легко и приятно.
Лариса усмехнулась. Пафосность его утверждения могла казаться смешной, а само утверждение спорным. К тому же Коля продолжал лежать на диване, тогда как Лариса стояла перед ним. Она вполне могла бы сесть в кресло, но серьёзность вопроса держала её на ногах, так Лариса казалась себе твёрже и собранней. Она стояла, а Коля лежал. И хотя и выглядело это разговором барина с девкой-просительницей, встать с дивана Коля сейчас не мог. Иначе сразу будет понятно, как со стороны это смотрится, и тогда Коле станет совестно. А как только станет совестно, он может начать оправдываться. Оправдываться нельзя – победитель не оправдывается, он выигрывает раунд за раундом.
– Коля, ты любишь меня? – еле-еле сдерживая слёзы, задала свой самый главный вопрос Лариса.
На такой вопрос мог быть только прямой ответ. И любое юление и выкручивание означали тоже ответ «нет». На что рассчитывал Николай, пойдя именно по этому пути, было непонятно. Рассчитывать на то, что его жена совсем дура, было странно. Не дура, конечно.
И тем не менее он ответил по-страусиному:
