обои в его кабинете тоже переклеить? Если бы у тебя была невеста, я бы с ней это обсудила. Но они все звонят, спрашивают, какие я хочу поминки, хочу ли панихиду. Алик, я ничего не хочу. Я так устала. Алик, дорогой, давай ты решишь, я в этом ничего не понимаю.
– Да, мама, я все решу, не беспокойся, – ответил он.
Прах отца захоронили в колумбарии очень престижного кладбища. На прощании собралось много людей, которые говорили речи в микрофон. Илья сидел рядом с матерью, держал ее за руку.
– Алик, что говорят эти люди? Я не понимаю, – шепотом сказала мать.
Он перешел на язык, на котором говорил в детстве, который почти не знал его отец. Это был их с матерью родной язык. Сейчас он переводил матери, что говорят выступавшие. Она кивала.
– Папа был великим журналистом, писателем, – шептал Илья матери.
– Алик, почему все так долго? Когда они наконец закончат? – спросила мать. – Я хочу его отпустить. Наверняка он давно устал. Всегда уставал от длинных разговоров. Поэтому мне редко звонил. Мне хотелось поговорить с ним подольше, но он всегда вешал трубку. Я еще долго говорила – про то, что приготовила на ужин, что уже все остыло и я два раза подогревала. Если третий раз подогреть, будет совсем невкусно. Спрашивала, хочет ли он завтра пирог или нет? Мне же нужно было тесто с вечера поставить. Он не понимал. Я говорила в трубку, в которой уже были короткие гудки. Но мне и этого хватало. Так я сама решала, печь ли назавтра пирог для него или делать для тебя пирожные.
– Пирожные ты всегда пекла, – улыбнулся Илья.
– Да, потому что ему не нужны были мои пироги. Ничего не нужно. Он хотел есть в своей столовой, а не дома, – отмахнулась мать. – А ты так радовался, когда я пекла пирожные. Такой счастливый ходил. Крем по пальцам стекал, ты облизывал и смеялся. И я счастливая была. Алик, что с нами дальше будет?
– Все хорошо, не переживай. Я займу место отца.
– Ох, дорогой, он всегда говорил, что ты не сможешь.
– Поэтому я это сделаю. Ему назло.
– А если колумбарий, мне надо к нему приходить?
– Нет, мама, не надо. Это не могила. Не надо убирать, цветы сажать.
– Это хорошо, правильно. Не хочу к нему сюда ходить. Плохо мне тут. Такие все важные и торжественные. И могилы у них одинаковые.
– Да, потому что их не родственники убирают.
– А кто тогда?
– Специальная служба. Ты только платишь, а они следят, чтобы цветы были высажены, гравий подсыпан, старые цветы убраны.
– Это как-то странно. Разве не родственники должны убирать могилы?
– Ты же сама этого не хочешь.
– Да, но есть правила.
– Так вот, по местным правилам, ты не должна сюда ездить и убирать тоже не должна. Они сами все сделают.
– Это хорошо, удобно. Но со мной так не надо. Когда я умру, похорони
