Елизавета Петровна. Николай Павленко

      Услуга Бестужева была наконец оценена императрицей: указом 15 июля 1744 года Алексей Петрович был провозглашен канцлером с пожалованием ему дома Остермана, а его противники наказаны – мать принцессы Екатерины Алексеевны выслана из России, а воспитатель наследника престола Петра Федоровича Брюммер удален от великого князя. М. И. Воронцов, тогда еще приятель Бестужева, получил должность вице-канцлера.

      Гнев императрицы в адрес маркиза Шетарди можно было бы отнести на счет вспышки ярости, вызванной несправедливым наветом, клеветой злопыхателя, враждебно к ней настроенного. Беда российской императрицы и ее подданных как раз и состояла в том, что в оценках ее поведения на троне нет ничего клеветнического, что они соответствовали действительности и подтверждаются показаниями многочисленных источников – как иностранных, так и отечественного происхождения. Читаем донесения саксонского посланника Пецольда за 1743 год: «Государыня почти занята приготовлением к коронации и на государственные дела обращает мало внимания. Бестужев рассказывал, что он был бы очень рад, если бы она уделяла этим делам хотя бы 4 часа в неделю».

      12 октября: «Императрица и голштинский двор, можно сказать, сами подготавливают» почву для брожения в обществе: «первая тем, что почти вовсе не занимается государственными делами, предается исключительно удовольствиям и навлекает на себя презрение и ненависть, предоставляя всю власть великому канцлеру и генерал-прокурору; а последний тем, что пренебрегает народом и оказывает явное пристрастие к Франции, которую народ считает своим злейшим и опаснейшим врагом».