оста въ Орде»[23]. Никоновская летопись добавляет подробность о разговоре Тохтамыша с тверским князем: «Тахтамышь царь Воложский и всехъ орд высочайший царь пожаловалъ князя Михаила Александровича Тверскаго его отчиною и дединою великымъ княжениемъ Тферскимъ, рекъ ему сице: “азъ улусы своя самъ знаю, и вийждо князь Русский на моемъ улусе, а на своемъ отечестве, живет по старине, а мне служитъ правдою, и язъ его жалую; а что неправда предо мною улусника моего князя Дмитреа Московскаго, и азъ его поустрашилъ, и онъ мне служитъ правдою, и азъ его жалую по старине по отчине его; а ты поиди въ свою отчину во Тферь и служи мне правдою, и язъ тебя жалую”»[24].
Исход спора в Орде относительно великокняжеского стола решился в пользу Москвы несомненно благодаря боярам, сопровождавшим Василия, сумевшим склонить на свою сторону ханских приближенных лестью и подарками. Но цена этого решения хана была высока. По словам летописца, следующей весной «бысть велика дань тяжела по всему великому княженью, всякому без отдатка со всякые деревни по полтине, тогда же и златомъ даваше въ Орду»[25]. Василия же Тохтамыш задержал в Орде как заложника под предлогом, что его отец не доплатил 8000 рублей наложенной на Москву дани. Предполагают, что для уплаты огромной по тем временам суммы московского долга не удалось собрать достаточно денег. В этих условиях княжич прекрасно понимал, что его пребывание в татарской полуневоле может продолжаться долгие годы. По сообщению летописца, он «умысли крепко с верными своими доброхоты» бежать из Орды. В конце 1385 г. в Москву пришло сообщение о том, что Василию 26 ноября удалось бежать от Тохтамыша[26].
Но прямой путь на Русь ему был заказан. Только в следующем, 1386 г. выяснилось, что Василий «прибеже изъ Орды в Подольскую землю в Великые Волохи к Петру воеводе»[27]. По этому поводу московский летописец записал, что «того же лета князь великии Дмитреи Иванович отпусти бояръ своих стареиших противу сыну своему князю Василью в Подольскую землю», а чуть ниже добавил: «Тое же зимы (т. е. уже 1387 г. – Авт.) месяца геньария 19 приде на Москву князь Василеи къ отцу своему великому князю Дмитрею Ивановичу ис Подольские земли, а с ним князи Ляцкие и панове и Ляхове и Литва»[28].
Однако московский летописец не сообщил важнейшие подробности. Их зафиксировала позднейшая Никоновская летопись. Выяснилось, что из Молдавии Василию пришлось пробираться в Москву окольными дорогами, «въ незнаемыхъ таяся». Под чужим именем он прибыл «въ Немецкую землю», но здесь «позна его» литовский князь Витовт. Он оказался здесь не случайно. После смерти Ольгерда его брат Кейстут (и отец Витовта) признал великим литовским князем Ягайло, старшего сына Ольгерда от второго брака. Но тот опасался своего дядю и вскоре начал с ним войну. В ее ходе Кейстут вместе с Витовтом под предлогом ведения мирных переговоров были обманом захвачены в плен и заключены в Кревский замок. Вскоре Кейстут был найден мертвым. Судя по всему, его убили по приказу Ягайло. Такая же судьба ждала и больного на тот
Там же. С. 211. Имеется в виду отмечаемая 22 сентября память святых мучеников Исаака, Мартина и Николая, усеченных мечом.
ПСРЛ. Т. XI. С. 84.
ПСРЛ. Т. XXV. С. 211.
Там же. С. 212.
Там же. С. 213.
Там же. С. 214.
