своих страстей и в пылу своей злобы. Когда были затронуты ее интересы, она не знала ни колебаний, ни разборчивости в средствах. Беспощадно она устраняла со своего пути всех, чье влияние могло ослабить ее собственное; без всякой жалости уничтожила она всех, в честолюбивой заносчивости своей мечтавших поколебать ее авторитет или подорвать ее кредит, чтоб отомстить за оскорбление, чтоб сохранить свою власть, все средства казались ей хороши: сила и коварство, обман и подкуп, интрига и насилие. И если она и чувствовала порой, что ускользает из-под ее власти нерешительная душа Юстиниана, если под давлением обстоятельств или более сильных влияний она, казалось, и шла на временные уступки, всегда ее смелая и изворотливая мысль умела в будущем приготовить себе щедрое воздаяние: честолюбивая и хитрая, она всегда и во всем рассчитывала оставить за собой последнее слово, и это ей удавалось.
Константинопольские сплетники рассказывали на ее счет темные истории о тайных казнях, о мрачных подземельях, о страшных и безмолвных тюрьмах, куда Феодора заключала свои жертвы и где пытала их; не следует принимать эти анекдоты буквально. Некоторые из самых знаменитых жертв императрицы, в общем, чувствовали себя довольно хорошо и, несмотря на временные невзгоды, сделали довольно блестящую карьеру; с другой стороны, самые опасные ее противники поплатились не смертью, а простым изгнанием за то, что осмелились пойти против нее.
Но, не увеличивая понапрасну списки ее жестокостей, не надо, однако, и стараться преувеличивать доброту и милосердие Феодоры. Когда она ненавидела кого, она не останавливалась ни перед чем, ни перед скандалом несправедливой опалы, ни, быть может, даже перед соблазном убийства. Происшествие с Германом, племянником императора, с секретарем Приском, с Фотием, зятем Велизария, достаточно показывает пылкость ее ненависти. Падение префекта Иоанна Каппадокийского, опасного и смелого министра, на одну минуту поколебавшего было ее авторитет и заставившего ее испугаться за свое всемогущество, еще лучше свидетельствует о беззастенчивой энергии ее честолюбивой души, о невероятной неразборчивости средств, которые избирал ее коварный ум. Так же точно и с тою же смесью ловкости и необузданности она заставила такого великого полководца, каким был Велизарий, отказаться от робких попыток отвоевать себе независимость, и благодаря власти, какую она забрала над Антониной, женой Велизария, она сумела сделать из него своего смиреннейшего и покорнейшего слугу. И тут также можно подивиться как необычайному искусству затеять интригу, так и неразборчивости императрицы в выборе средств и орудий, служивших ее целям. После своей бурной молодости Антонина продолжала усиленно обманывать своего мужа, обожавшего ее; но она была умная, дерзкая, интриганка по природе, способная, как говорит хорошо знавший ее Прокопий, добиваться невозможного. Феодора быстро сообразила, что, покровительствуя любовным похождениям этой женщины, она получит в ее лице преданную помощницу своей
