вводить с оглядкой на «личности»: преступными (и, следовательно, виновными) признавались фактически не сами организации, а люди, в них состоявшие. Именно поэтому, как следует из текста приговора, признана преступной не нацистская партия, а ее «руководящий состав», т. е. лишь «амтслейтеры, которые были начальниками отделов в аппарате рейхслейтунга, гаулейтунга и крейслейтунга», не СС, а «все лица, которые были официально приняты в СС, включая членов “Общих СС”, войск СС, соединений СС “Мертвая голова” и членов любого рода полицейских служб, которые были членами СС», и т. д.
Нюрнбергский процесс, по мысли советской стороны, был призван стать – и действительно стал – грандиозной политической и информационной акцией по предоставлению мировому сообществу правды о нацистском режиме и его преступлениях. По идее Советского Союза, который выступил инициатором проведения процесса, он должен был стать судом над фашизмом как явлением. Этим объясняется и подбор подсудимых, а также тот факт, что ряд людей, которых можно было назвать «главными преступниками», не были к нему привлечены. Организаторы процесса отобрали подсудимых так, чтобы иметь возможность представить на рассмотрение трибунала – а, следовательно, сделать достоянием гласности и проинформировать мировую общественность – о всех сторонах деятельности нацистского режима.
Герман Геринг, с одной стороны, как официальный преемник фюрера, председатель Рейхстага и премьер-министр Пруссии, представлял партию, а с другой, как главнокомандующий люфтваффе, – военно-воздушные силы Германии. Поскольку предстояло разобрать деятельность нацистского политического режима, нацистская партия была представлена на процессе самым большим количеством подсудимых. Это были: заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс, не доживший до процесса имперский организационный руководитель Роберт Лей и начальник Партийной канцелярии Мартин Борман. О последнем надо сказать особо: к этому моменту он был уже мертв, но поскольку тело найдено не было, существовала возможность судить его заочно. Это было абсолютно необходимо сделать, так как в противном случае за политику НСДАП пришлось бы отвечать одному Гессу, а он с 1941 года находился в плену в Англии и, соответственно, за преступления во время войны ответственность нести не мог.
Это еще раз говорит о том, что для организаторов трибунала важнее было не присутствие какого-либо конкретного человека на скамье подсудимых, а возможность выдвинуть против него обвинения и затем доказать их в ходе открытых слушаний. Кроме этих трех человек, партию на процессе представляли еще двое, хотя их включили скорее как «представителей» оккупационного режима. Это Альфред Розенберг, который являлся одновременно одним из идеологов национал-социализма и имперским министром восточных оккупированных территорий. Вторым был Ганс Франк, возглавлявший Юридическое управление Имперского руководства НСДАП, однако все же его преступления, совершенные на посту генерал-губернатора
