кажется, Конвал бы этого хотел. Он хотел бы, что бы я не сдавался. И я живу. Для него, не для себя. Иногда мы живем для других. Иногда нам самим уже слишком всё равно, чтобы жить для себя, и мы делаем это для кого-то. И я начинаю понимать, что иногда этого достаточно».
Тор задумался о Гувейне, теперь уже мёртвом, и о том, какого сына ему хотелось бы иметь. Конечно, он хотел бы, чтобы Торгрин жил и заботился о своей матери, Гвендолин. Тор понимал это умом. Но принять это душой ему было сложно.
Конвен откашлялся.
«Мы живём для своих родителей», – сказал он. «Для наших братьев и сестер. Для наших жён, сыновей и дочерей. Мы живём для других. И иногда, когда жизнь наносит тебе удар, от которого сложно оправиться и сам ты не хочешь продолжать дальше, этого должно быть достаточно».
«Я не согласен», – послышался голос.
Тор обернулся и увидел Матуса, который подошёл и сел по другую сторону от него. Матус направил взгляд в море, грозный и гордый.
«Я думаю, что мы живём для другого», – добавил он.
«И для чего же?», – поинтересовался Конвен.
«Вера». Матиус вздохнул. «Мой народ, жители Южных островов, молятся своим четверым богам скалистых берегов. Они поклоняются богам воды, ветра, неба и скал. Эти боги никогда не отвечали на мои молитвы. Я молюсь древнему богу Кольца».
Тор посмотрел на него удивлённо.
«Я не знал ни одного выходца с Верхних островов, который бы принадлежал к вере Кольца», – сказал Конвен.
Матус кивнул.
«Я исключение», – сказал он. «И всегда им был. В юности я хотел вступить в монашеский орден, но отец даже слышать об этом не захотел. Он настаивал, чтобы я взялся за оружие, как мои братья».
Он вздохнул.
«Я считаю, что мы живём ради веры, а не для других», – продолжил он. «Она нас ведёт. Если вера достаточно сильна, действительно сильна, всё может случиться. Даже чудо».
«А сына она мне может вернуть?», – спросил Тор.
Матус непоколебимо кивнул, и Тор увидел уверенность в его глазах.
«Да», – просто ответил Матус. «Всё, что угодно».
«Ты лжёшь», – сказал Конвен с негодованием. «Ты даёшь ему ложную надежду».
«Нет», – возразил Матус.
«Ты хочешь сказать, что вера вернёт мне погибшего брата?» – возмутился Конвен.
Матус снова вздохнул.
«Я хочу сказать, что всякая трагедия – это дар».
«Дар?» – спросил Тор, поражённый. «Ты считаешь, что потерять сына – это дар?»
Матус уверенно кивнул в ответ.
«Тебе достался дар, как бы трагично это ни звучало. Ты пока не знаешь, какой. Возможно, ещё долго не узнаешь. Но однажды ты в этом убедишься».
Тор развернулся к морю, растерянный и недоумённый. Неужели всё это – ещё одно испытание? Одно из тех, о которых говорила его мать? Можно ли было вернуть сына полагаясь на одну лишь веру? Он хотел верить. Правда, хотел. Но он не знал,
