мягкие-мягкие, без единой трещинки или шелушинки, а его поцелуи не оставляют ни надежды на вдох, ни веры на выдох, ни воли на выбор ответить или нет. Я сама не замечаю, как обвиваю его шею руками и поднимаюсь в порыве быть ближе, теснее, как его руки подтверждают эту одну на двоих необходимость и прижимают меня к нему за талию. В его руках так хорошо, так спокойно и надёжно, что я удивлюсь сама себе – неужели, я умею чувствовать вот так ярко, без оглядки и здравого смысла? Оказывается, умею.
– Зачем? – шёпотом спрашиваю я, стоит мне отдышаться, уперевшись лбом в его плечо.
– У тебя начиналась истерика, – любезно пояснил мне Олег. – Это лучше, чем пощёчины.
– Мудак ты, Аристов, – фыркнула я. – Лучше бы соврал, что не сдержался, потому что я сегодня просто огонь.
– Девочка моя, у тебя в институте по логике что было? – усмехается он мне в волосы и коротко целует в висок. – Повод и причина – это разные вещи, – его рука ведёт вдоль моего позвоночника, заставив меня прогнуться в спине ему навстречу. – В данном случае, твоя истерика – это повод, а факт того, что я ждал нашей встречи – это причина. А ещё есть такая вещь, как провоцирующие факторы, – его пальцы проходятся по моей открытой шее, запуская по моему телу дрожь и мурашки, и подцепляют чокер под подбородком, натягивая и заставляя меня вытянуть шею, подняв голову ему навстречу. – Например, этот твой хвост, который хочется намотать на руку, или с виду невинный чокер, как две капли похожий на ошейник, или эти твои браслеты, похожие на наручники. На что ты рассчитывала? – он разворачивает меня спиной к себе, но не выпускает из кольца своих рук. – Что я замечу, но молча прожую? – я только открыла рот, чтобы ответить, но он расстегнул последнюю пуговку на моём пиджаке и горячая ладонь скользнула по обнажённой коже на рёбрах и мне пришлось с силой закусить губу, чтобы не застонать вслух. – Только попробуй сейчас ткнуть в мой профессионализм. Ты пришла решать свои проблемы, моя помощь тебе требуется только в том, чтобы прикрыть твои манипуляции, а никак не обсуждать твоё детство и травмы. Даже если бы ты и хотела о них поговорить, я бы не взялся.
– Почему? – жалобно всхлипнула я, вызвав его усмешку.
– Потому что вместо твоих проблем буду думать о том, что твои красные губы куда лучше смотрелись бы вокруг моего члена, – он большим пальцем провёл по моим матовым губам, ожидаемо, не обнаруживая отпечатка на подушечке. – Интересно, как долго она будет стираться?
Одной рукой он накрывает мои губы, буквально, затыкая мне рот, а второй накрывает мою грудь, сжимая давно возбуждённый сосок, перекатывает его между пальцев, чуть оттягивает и заставляет меня снова всхлипнуть, правда, на этот раз задушено. Никогда бы не подумала, что могу позволить так вести себя мужчине, которого вижу второй раз в жизни, но сопротивляться не хотелось, хотя я и была уверена, что стоит мне попытаться вывернуться из его рук – он отпустит меня, подаст зеркало и даже не намекнёт на наше маленькое сумасшествие.
– Ещё пара-тройка
