могу поверить, что ты снова использовала эту затасканную уловку «ой-у-меня-закончились-сигареты», – с наигранным укором покачала головой Дениз. Уже насторожившаяся Николь просияла с самым победным видом, сменив выражение лица в мгновение ока, словно зажглась лампочка.
– Затасканной она будет, когда перестанет работать. – Она похлопала по своей сумочке. – Уверяю тебя, эффект от нее неизменный. – И, подмигнув Элейн, добавила: – Она всегда срабатывает.
Дениз в шутку закатила глаза.
Воспользовавшись другим входом, они прошли по веренице трабулей и лестниц и вернулись во внутренний дворик на улице Алжери. Заглянув в почтовый ящик, Элейн обнаружила там маленький конверт и схватила его, ощутив, как сердце в груди подпрыгнуло, но открыла конверт, только оказавшись в безопасных стенах. Она сразу узнала наклонный почерк Этьена, но, увы, записка не имела отношения к Жозефу.
«Ты переезжаешь к “кузине”; адрес: улица Лантерн, 21, второй этаж, налево. Твои вещи я пришлю».
Последнее означало, что на новой квартире Элейн, возможно, задержится дольше, чем на одну ночь. Этьен великодушно хранил ее пожитки у себя, чтобы она могла перемещаться между временными пристанищами налегке, пока ей не найдут постоянное жилье. Куда проще переезжать с сумкой и парой платьев, чем таскать с собой по городу кучу вещей.
Мысль о том, что не придется каждый вечер заселяться в незнакомый дом, принесла Элейн куда большее облегчение, чем она ожидала. Всегда требовалось время, чтобы привыкнуть к новому месту, к запахам и звукам, даже к кровати, и эта бесконечная карусель действовала на нервы. Элейн уже была измотана от напряжения.
И хотя ее обрадовала перспектива получить постоянное место жительства, она с куда большей благодарностью приняла бы новость, что Жозеф благополучно выпущен на свободу.
Вечером, уставшая, Элейн преодолела два лестничных пролета, ведущих к указанной в записке квартире, ожидая увидеть комнату с голыми стенами, минимумом мебели и бугристым матрасом на постели – в общем, как обычно. Она деликатно постучала в дверь, стараясь не замечать аромат горячего ужина и бурчание в собственном животе.
– Oui? – донеслось из квартиры.
– Это кузина Элейн.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла миниатюрная женщина в черном платье, спускавшемся до тонких лодыжек. Губы женщины дрогнули в улыбке, не затронувшей глубоких карих глаз.
– Ах, да, Элейн. Рада видеть тебя, кузина, заходи.
Эту сцену Элейн разыгрывала много раз: в тех случаях, когда на конспиративной квартире кто-то жил – друг или родственник кого-то из членов Сопротивления. Но не менее часто бывало и так, что Элейн проводила ночь в совершенно пустом доме, в тишине. Конечно, в задачу хозяев жилища не входило развлечение гостей, но присутствие другого человека все-таки скрашивало ее одиночество.
Хозяйка распахнула дверь шире, и за ней открылась скромная, но ухоженная квартира, при виде которой
