на открытой местности, перенося стреляющую тяжесть и стараясь не попасть на глаза немцам, на самом броде произошли существенные изменения. Та «тройка», что подорвалась на мине, уже буксировалась на свой берег второй «тройкой» с помощью тросов. Лучшего момента для открытия огня и не найдешь.
Окоп был хорошо замаскирован, перед ним росли кустики, которые не мешали наблюдать, что происходит на броде и на том берегу.
Беглый взгляд в сторону позиций остальной заставы выдал затянутое дымом поле перед бродом. Там в полнопрофильных окопах под минометным обстрелом погибали пограничники. К сожалению, минометные позиции нам были недоступны, но зато сам брод был как на открытой ладони. Так что мы наблюдали не только танки, но и подтягивающиеся к броду бронетранспортеры и грузовики с пехотой. Кто-то отдал преждевременный приказ на движение, рано им еще тут быть, рано.
Прицелившись, я на секунду замер, вспомнив, как проводил в лесу пробные стрельбы, и, с сомнением покосившись на стоявшего рядом первого номера расчета, имевшего приличную стать, машинально потер плечо, которое отбил в прошлый раз. ПТР, честно говоря, не для моей комплекции. Оставив ружье на месте, я хлопнул парня по спине и, приблизившись к самому уху, прокричал:
– Ты стрелять будешь, я корректировать! Понял?!
– Да! – крикнул тот в ответ и еще на всякий случай кивнул.
Пока он примеривался к незнакомому ружью, пробуя провести перезарядку, я снял со спины винтовку и, приникнув к прицелу, крикнул:
– Вторая «тройка», правая гусеница!
– Готов!
– Стрельба по готовности!
Почти сразу ружье выстрелило, причем без особой пыли. Перед позицией земля была смочена.
– Второй раз! – проорал я.
Гусеница была целая, хотя я видел брызги стали на одном из траков. Пограничник из незнакомого и не пристрелянного оружия со ста метров умудрился попасть с первого же выстрела. Вторым выстрелом боец добил гусеницу, и та медленно сползла по ходу движения.
– На одиннадцать часов, «двойка» рядом с бронетранспортером. Бей в лоб, пуля берет его броню!
Так я орал, корректируя стрельбу, сам не забывая спускать курок и прореживать пулеметчиков и офицеров. Свалив очередного фельдфебеля, я заметил, что у брода появляются еще два танка, и тут же заорал:
– Валим отсюда!
В принципе все равно следовало отходить, расчет ПТР выпустил предпоследний патрон, поджигая вторую «тройку», что стояла без гусеницы, первая уже весело полыхала. Корректируя стрельбу, я пояснил парням, что восстановить подбитые танки немцам ничего не стоит, поэтому надо их жечь. Так что парни прострелили движки двум бронетранспортерам, выведя их из строя, один так вообще загорелся, и стали бить только по танкам. Брод был капитально закупорен, немцам несколько часов потребуется, чтобы его расчистить, так что убегал я из окопа с чистой совестью. Что мог, сделал.
