по вечерам выдавливала усьму и подводила брови; дедушка спал. В таких домах водились тишина и скорпионы.
Однажды, когда он был у бабушки и дедушки, раздался визг. Потом крик. Потом удары кулаком в дверь.
К соседской девочке, чуть помладше его, заполз в трусики скорпион, когда она играла во дворе.
Дедушка надел пиджак и побежал вызывать скорую.
Девочка кричала, и он, стоя у забора, слушал ее крик.
Потом ее увезли, спасли и привезли обратно.
На правах старшего Фара отвел ее за кусты чайной розы, подальше от взрослых глаз, и потребовал показать ему укус. Девочка послушно показала. Ей уже не раз приходилось делать это в те дни перед родней и соседями, приходившими выразить сочувствие.
Зашипело масло и потянуло чадом, бабушка снова что-то жарила. Дедушка спал, накрыв лицо газетой «Правда».
Как выглядел укус, он не запомнил. Имя девочки тоже.
В девяностые все болели астрологией. Он не болел – так, вроде легкого насморка.
В газетах печатали астрологические прогнозы, и это было единственное, чему в газетах еще верили.
Легкое недоверие у него вызвало только то, что за половое влечение отвечало это маленькое невзрачное насекомое. Не Лев и даже не какой-нибудь Телец. Неужели всё дело в яде?
Первой умерла бабушка.
Черный казан стоял теперь пустым и пыльным; иногда в нем скапливалась дождевая вода и плавал сухой виноградный лист.
Укушенная девочка выросла; место, которое она ему показывала, быстро и мощно созрело, и она исчезла замуж.
Ему показалось, что он проснулся мертвым.
Нет, сердце билось. Нет, накануне не пил. Вообще, он мало пил последний месяц. Алкоголь и музыка не занимали в его жизни важного места. Нужно просто собрать себя. Просто себя собрать.
Если бы здесь был его верный Зарастро, он сказал бы, что нужно помолиться. Зарастро бы строго сел на кровать и сказал, что каждый последователь Света должен начинать утро с молитвы. И погладил бы себя по подбородку.
Стоп, коллега, у нас, кажется, возник новый фигурант; почему мы не видели его раньше?
Как же, он был в деле, вы просто не обратили внимания; сейчас, подождите, я найду вам его. (Следует поиск, легкий шелест клавиш, мужское дыхание.) Нет, коллега, я бы его запомнил, с таким именем. Как вы сказали – Зарастро?
Вы правы, его в деле не было.
Его, в общем, нигде не было. Он так и остался в сознании Сожженного. Он появился только на одной записи в Институте, только на одной записи. Для чего было приобщать ее к делу? С его сознанием и так было много хлопот.
Турок и Славянин у его письменного стола.
Турок, в темно-красном свитере, сидит; Славянин стоит, его пальцы касаются поверхности стола, слегка отражаясь на ней.
Жизнь уходит на отражения, думает Славянин. Это снова не его мысль.
Рядом
