что. Они ведь шли его спасать. Ну ладно, не его, а всего лишь тело. Но дело всё равно благое…
– Хорошо, – после достаточно долгой паузы произнёс король. – Тех, кого считаешь виновным, – повесить. По остальным – подай мне список. С пояснениями. И свои предложения там изложи.
– Слушаюсь, Государь, – прямо расцвёл Евдоким.
Остальные тоже если не заулыбались, то посветлели лицами. Никто не хотелось, чтобы их король срывался в пучину кровожадности. Как с таким монархом дальше жить-то? Ведь в любой момент может случиться приступ, и, не разобравшись в вопросе, уступив своим эмоциям, он отдаст приказ о казни. Это ведь конец… просто конец.
По сути, уступив доводам Евдокима, Иоанн подписал себе путёвку в жизнь. Он показал своим людям, что всё ещё здоров на голову и не представляет угрозы для собственной стаи.
– А как ты с ними поступишь? – поинтересовался Даниил.
– Они деятельные натуры, что не желают делом своим прямым заниматься. Как мне с ними ещё поступить? Буду лепить из них приказ пропаганды.
– Что? Про-па-ган-да. Это что?
– Дословно переводится с латыни «подлежащая распространению». В чём была главная беда этого кризиса? Правильно. В том, что люди не ведали ничего. И это плохо. Этим-то злодеи и воспользовались. Вот нам и нужно это предупредить. Создать приказ, что станет доносить до горожан любые сведения.
– А они справятся?
– Пока не попробуем – не узнаем. М-да. Слушай, тебе удалось выяснить хоть что-то по делу о покушении? – вновь вернулся к нему Иоанн.
– Кое-что удалось. Совершенно точно я могу утверждать только одно – он не эллин. Во всяком случае, этот человек прибыл в Москву не с ними и почти никак с ними не общался. Случалось, конечно. Но редко. Он словно избегал их.
– Избегал?
– Именно. Люди, приехавшие с Патриархом, старались селиться рядом. Всё-таки чужая держава. Чужбина. Вокруг никого, кто по-ихнему говорит. Так что волей-неволей держались они своих. И до сих пор держатся. А этот поселился отдельно и особняком стоял. Это очень странно.
– Он мог бояться того, что его узнают?
– Мог. Но, по отзывам эллинов, говорил он на их языке хорошо, но с акцентом. Они сами его не считали своим.
– Каким акцентом?
– Итальянским, – произнёс Евдоким. Потом заглянул в бумажку и поправился: – Северо-итальянским.
– Час от часу не легче, – вздохнул король.
– И не говори, – покачал головой начальник контрразведки.
– Ты проверил этот след?
– С католиками я проработал вопрос настолько, насколько это вообще возможно. С ними он общался ещё меньше и вообще стороной обходил.
– Твои предположения?
– Никаких, Государь. Нужно отправлять в Италию людей с его портретами. И искать концы. Хоть какие-то.
– Нунций как отреагировал на это?
– Я ему ещё не говорил ничего.
– Наверняка
