его пером неприглядную проблему смерти. Весь «поздний Нуайме», как выразились бы литературоведы-схоласты, в сжатом, тезисном виде представлен во фрагментарных фронтовых размышлениях над ценностями жизни и Ценностью гибели существа, задокументированного под номером очередного «куска крови и мяса»[18]. Даже внешний антураж «Встречи» (1946) и «Последнего дня» (1963) вычитывается из лексики нескольких «военных» глав «Семидесяти» (1958–1962), балансирующей на тонкой грани между мистической образностью и физиологическим натурализмом. Возвратившись к жизни с началом 1919 года и его радостным «La guerre est finie», Нуайме не прощается с якобы закончившейся войной: номинально проучившийся три месяца в Университете Рен и вернувшийся в июле в Валла-Валла писатель намерен продолжать собственный, литературный «джихад»[19]. После очередного закрытия «Искусств» Джебран и Нуайме все чаще начали обращаться к «Туристу», постепенно преобразуя общественно-сатирическую газету в литературное издание. Одновременно с этим Нуайме нашел новую работу – на этот раз в коммерческой сфере, в чем ему помог будущий президент Ливана Аййуб Сабит. Спустя год Джебран и Нуайме созывают легендарную «Ассоциацию пера» («ар-Рабита ал-каламиййа») в составе видных литераторов-эмигрантов, а именно: Рашида Аййуба, Надра Хаддада, Уильяма Кэтзфлис, Вадиʻ Бахута, Илйаса ʻАталлы, Насиба ʻАрида, ʻАбдулмасиха Хаддада и Ильи ʼАбу-Мади. Джебран, Нуайме и Кэтзфлис заняли, соответственно, посты главы, советника и секретаря «Ассоциации», распавшейся со смертью автора «Пророка» в 1931 году. Первые строки устава молодой организации тридцатилетний Нуайме вывел с присущим ему революционным – и вместе с тем ровным, миролюбивым, вполне творческим – воодушевлением:
Не все, что выцарапано пером на бумаге, является литературой. Не всякий, кто набросал статью или сочинил стихотворение, является литератором. Литература – это то, что находит себе пищу в почве жизни, в ее свете и воздухе. Литератор – это тот, кто овладел тонкостью чувств и мысли, тот, кто всмотрелся в волны жизни, в ее волнение… Надежда сегодняшнего дня и столп дня завтрашнего – это новый дух, что выведет нашу литературу из глубокой пещеры отсталости и подражательства к оригинальности стиля и смыслов. Что касается духа, всеми силами пытающегося приковать арабские язык и литературу к древним поэтам, писателям и грамматикам, то он – наш враг, тля, разъедающая нашу литературу. Следование ему означает наступление смертельной, необратимой поры в истории нашей культуры[20].
Программа «Ассоциации», равно как и масштабная деятельность Джебрана и его подопечных, предопределила ход развития арабской литературы ХХ в. В этом нашем утверждении нет и тени преувеличения или неуместного пафоса. Действительно, организация, представленная в 1921 году президенту США Томасу Вильсону, издала сотни произведений своих постоянных членов и сочувствовавших им писателей, раз и навсегда ниспровергших классический
