моих глазах, с мольбой протягивая руки и лапы, сделали меня абсолютно беспомощной. Но исправлять что-либо уже слишком поздно…
Если честно, то я не помню свой точный возраст. На вид мне около шестидесяти, но это не так. Бессмысленно ухаживать и заботиться о себе, если не живёшь сегодняшним днем. Моя некогда бледно-персикового цвета шкура сильно поизносилась, став грубой и неопрятной. В некоторых местах шерсть свалялась в колтуны, от которых было невозможно избавиться. Никто не знает откуда взялись бледно чёрные тату на моём теле. Загадочная связь с маской наделила меня этим странным опознавательным знаком. Фиолетовая коса достаёт мне до сгиба лапы, но я рада, что она хотя бы не волочиться по земле, как у моих отцов. У них она в разы длиннее.
Порядок – я люблю следить за ним. Порой это даже доходит до сумасшедствия. Пока я ещё жила в семье, я не могла чувствовать себя комфортно, если все мои братья и сестры не были выстроены в линиечку по стойке смирно. Мои родители опасались этой черты моего не самого легкого характера, хотя можно было бы сразу предположить, что никакие средства не смогут это исправить. Подумав так, я оказалась права: тягу к полному контролю над всем так и не удалось искоренить. Это уже изначально выглядело странно: такая неряха как теперешняя я, держала весь дом в кристальной чистоте.
Желание выделяться – сколько себя помню на моей морде всегда присутствовала та странная маска, закрывающая большую половину моего обзора, но скрывающая ужасный шрам. Но даже помимо неё была куча мелочей, которые я предпочитала в своём внешнем образе. Мои каштановые глаза были подведены чёрными линиями для маскировки. Ввиду своего яркого оттенка шкуры охота давалась мне с трудом, из-за чего приходилось валяться в листве. Порой мне было лень приводить себя в порядок, поэтому я ходила в таком виде, по этой причине меня часто называли «листочек». Я не могла противиться такому прозвищу, хоть оно мне и не нравилось. Предпочитаю соглашаться со всеми, а не вступать в конфликты. Не понимаю тех, кто получает удовольствие от споров с оппонентами. Хотя, возможно все дело в том, что я просто бесхарактерная, и мне проще согласиться с другими, нежели отстаивать личную точку зрения, пускай она и в корне верна или единственная правильная.
Но, в прочем, это не столь важно. Я чувствую, что «панцирь» маски, в котором все это время был заключён злой дух, манипулировавший мной все эти годы, делавший меня бесхребетной, серой, слабой жертвой, лишь плывущей по течению обстоятельств, дал ощутимую трещину. Тьма скоро вновь освободиться, разрывая старые временные оковы чужого тела. Она исчезнет из меня и снова унесется в пространство, где отсутствует свет и время. Глубокая пустота совсем скоро захватит все измерение, но к этому моменту меня уже не будет.
Гибель маски – это вовсе не моё освобождение. Я добровольно связалась с темнотой, и этот союз вечен. Как и другие её приемники, мы пройдём от галактики к галактике в поисках
