но хоть что-то останется прежним. Поддержка родных и друзей. Зря я боюсь, что их напугает новая Натали.
– Ты, конечно, красотка, но я не по девочкам, – продолжала хохотать она. – Оденься уже, а то у меня разовьются комплексы. Ты такая мускулистая.
Конечно, она преувеличивала, землянке было нереально поддерживать мышечную массу на эдемской еде. Но жизнь легионера заставила окрепнуть. Всё же ежедневные тренировки не прошли даром.
– Я не ориентируюсь в гардеробе, – пожаловалась, отстраняясь от сестры, и указала пальцем на шкаф, будто он виноват в моей амнезии.
– Папа говорил, что… – чёрные глаза жницы потускнели, но лишь на мгновение. Она не умела унывать. – Ну и пусть, хоть десять лет, главное, что вернулась живой и невредимой.
Глаза наполнились слезами от её слов. Я растёрла веки, боясь разреветься. Интересно, как долго меня будет мотать на эмоциональных качелях?
Может, ты беременна? – высказала шокирующее предположение Лилит.
И плакать резко расхотелось, я принялась судорожно прикидывать календарь своего цикла. А пока я паниковала, Китти отыскала для меня спортивный комплект белья и домашнее платье. Но от него я отказалась и попросила что-нибудь чёрное.
– Я так привыкла, – пояснила на её ворчание. – В Эдеме это не цвет траура.
Правда, теперь выбор одежды заботил не особо. По моим прикидкам выходило, что мне срочно нужно попасть к гинекологу, чтобы отмести возможность беременности. Учитывая, что последняя близость состоялась с Иррилием, который в итоге всех предал, прервал со мной отношения без объяснений и рванул в Инферно к жене и ребёнку, перспектива стать матерью выглядела не очень. Так что из спальни Китти вывела меня в несколько пришибленном состоянии.
А там ждал новый сюрприз. Приятный. Мама порывисто развернулась при моём появлении. Мои дрожащие пальцы коснулись лица, словно пытаясь скрыть от неё изменившуюся внешность. Но ей было всё равно. Родные глаза матери наполнились слезами. Ей не нужно было мерцать, чтобы за секунды достигнуть меня и заключить в объятия. На этот раз я всё же заплакала: не смогла сдержаться. Плакала и мама. Проблемная у неё дочь.
Когда мне удалось немного развеять слёзную пелену с глаз, оказалось, что печатники ушли, оставив меня с семьёй. Тем более мама не могла появиться здесь сама, её привёл супруг и бессменный директор академии. Его я тоже обняла, всё же он стал важным для меня человеком. А стоило разомкнуть объятие, как в квартиру ввалился взъерошенный Брайан.
– Нат! – теперь я оказалась стиснута в объятиях брата.
А вот он будто повзрослел, под глазами пролегли следы усталости.
– Я тоже порывался уволиться, – признался он, проведя ладонью по волосам в попытках привести беспорядок на голове хоть в какое-то подобие причёски. Мы к тому моменту расселись в кухонной зоне за столом в ожидании приезда курьера с едой. – Отец не позволил. И перевод в другую штаб-квартиру мне не дают. Многие
