ощутив, что связанные руки затекли и не чувствуют мороза. Люди потихоньку начали расходиться, татарчата так и не осмелились отпереть дверь. После битвы с огнем наступало умиротворение – голоса стали тише, спокойней.
– Младик? – услышал он голос Даны и тут же почувствовал ее прикосновение к волосам.
Глаза открывать не хотелось – даже на то, чтобы поднять веки, не осталось сил. Но это была Дана, и перед ней Млад не мог показаться слабым и беспомощным. Ему вдруг стало неловко из-за связанных за спиной рук. Он поднял голову и хотел встать, но Дана присела на корточки за его спиной и начала возиться с кожаным ремешком, стягивавшим его запястья.
– Руки отморозил, – проворчала она, нагибаясь еще ниже и хватая узел зубами, – и без шапки…
– Я… я сам…
– Что «ты сам»? – засмеялась она. – Руки себе развяжешь? Сиди! Чудушко…
Узел ослаб, и скоро Млад уже тер затекшие запястья негнувшимися пальцами.
– Ты идти-то можешь? – спросила Дана, накрывая теплыми руками его уши.
– Могу, – Млад схватился рукой за перила, но замерзшие, распухшие пальцы соскользнули, и от напряжения внутри все затряслось и разъехалось.
– Давай-ка я тебе помогу, герой… – Дана закинула его руку себе на плечо, – а то ты совсем замерзнешь.
Млад не чувствовал холода, – наверное, и вправду начал замерзать. И только поднявшись на дрожавшие ноги, вдруг подумал: а где же Ширяй? У него ведь тоже связаны руки! Млад оглянулся по сторонам, но шаманенка нигде не заметил.
– О твоем подвиге кощуны сложат песню, – Дана обхватила его за пояс, не давая осесть на землю.
– Ты опять шутишь? – Млад не хотел опираться на нее всей тяжестью, но подгибались колени, и земля уходила из-под ног.
– Почему я обязательно должна шутить? Ну ты хотя бы ноги переставляй!
– Да, я стараюсь, – Млад улыбнулся.
– И ты еще удивляешься тому, что студенты тебя боготворят? Если ты вкладываешь в лекции хотя бы сотую долю своей силы, они должны испытывать священный трепет! Я сама едва не кинулась тушить огонь вместе со всеми!
– Я не смог выйти из этого по своей воле… Мой дед вздул бы меня за это. Это напрасная трата сил.
– Ты поэтому не можешь идти? – спросила Дана, и Младу послышалась нежность в ее голосе.
– Так бывает всегда. Мне надо настойки глотнуть, и все пройдет. Если бы не гадание в Городище, я бы не так устал. Так часто нельзя, нужно время на восстановление.
– Сейчас дойдем до тебя, ты глотнешь своей настойки, и я уложу тебя спать, хорошо?
Дана умывала Младу лицо. Драка со студентами не прошла даром: кроме ссадин и синяков, в тепле у него пошла кровь носом. Прикосновения ее пальцев – нежные и осторожные – Млад находил необыкновенно приятными. Он перестал испытывать неловкость, настолько
