– словно прорывался сквозь бесконечные простыни из грубой холстины. Ногти ломались, выдирались с корнем, тело будто тиски плющили.
Но я добрался до Пламени, забрал и бросился вон из белесого брюха проклятой твари.
ОНО раздирало меня на части десятками когтей, зубов, резало сотнями ножей, кололо мириадами игл. Жгло глаза, вонзалось в голову дикой мигренью. Я словно бы ощущал его требование. Отдай Пламя – и живи, убирайся подобру-поздорову. Но я вынес ее. Прижал к плечу и вынес. Я ее спас.
На чистом адреналине добежал до своих покоев и рухнул на руки лекаря. Слава богу, хватило сил передать ему беспамятную рыжую.
Начались тягомотные дни немощи, боли, колик и спазмов.
Две бесконечные недели я каждый день требовал от Рэйн отчета – как Пламя. Она еще дышала – я ощущал это всем телом, когда прижал в чреве ОНО. Когда вынес и даже потом, пока валялся в полубреду.
Я метался в кровати, в холодном поту, рыгая кровавой пеной в надежде снова… ее увидеть. Будь она тысячу раз проклята! Я снова мечтал не о том, что уткнусь взглядом в лазурное небо родины, освобожденной из когтей Разлома… О том, что коснусь Пламени. Понежу пальцы в шелке ее волос, окольцую руками изгибы упругого тела, продегустирую губами сладость кожи… Прижму…
Зелинда – наш лучший лекарь хитро ухмылялся, обрабатывая мои раны. Как и ожидал, ОНО хорошенько потрепало меня. Ни когтей, ни зубов, ни раскаленных прутьев, а изувечило на славу. На руках, ногах и спине было больше обожженной, разодранной плоти, чем невредимой. Лицо ОНО почему-то не тронуло – только ухо процарапало.
Зелинда откидывал простынь, под которой я грезил о Пламени, и дурацкая улыбка расползалась на лице.
– Сильный у тебя организм, Сьерра, – ехидно проронил однажды лекарь, заглянув ко мне рано утром. Еще бы! Пламя преследовала даже во сне!
Проклятые инстинкты бушевали в теле, не смотря на его плачевное состояние.
И ладно бы только инстинкты!
Вынырнув из очередного полусна-полубеспамятства, я пляшущими от слабости руками нащупывал штол. Специально ведь не убирал! Держал на тумбочке, возле кровати, там же, где воду и микстуры. Слава богу, Рэйн всегда на связи. Иначе силы тратил бы не на исцеление, а на психоз – почему не берет трубку, что с рыжей.
Получив в ответ «Она еще спит», задыхался от страха. Боялся, как какой-нибудь мальчишка боится остаться без матери. До темноты в глазах, до рези в груди.
Наконец, она очнулась. Кажется, я забыл, как дышать, когда Рэйн сообщила, что Пламя помчалась ко мне. Явно выяснять – зачем спасал. Что я ей скажу? Я нарезал круги, выдумывая предлоги. Боялся слов, боялся вопросов рыжей.
Но она ошарашила сильнее, чем мог вообразить.
Думал, спасибо скажет. Как же! Размечтался! Она только и талдычила: зачем спасал, зачем спасал… Да еще заявила, что ей на меня наплевать! Ладно бы ненавидела! Не-ет! Ее возмутило только то, что потребовал не повторять тупые попытки самоубийства! Вот дудки! Черта с два я позволю ей умереть!
Я
