на разгром русской армии именно в приграничной битве, тогда как у русских был свой совершенно иной план ведения войны со столь опасным в открытом бою Бонапартом и его численно превосходящими силами. Ответные ходы французского императора не были столь же эффективны! Так агенты русской контрразведки сумели не единожды вскрыть секретную шкатулку французского посла в Петербурге А. Нарбонна с инструкцией с секретными заданиями по подготовке сбора разведданных перед походом в Россию вплоть до вербовки ближайшего окружения российского императора, в том числе, особ женского пола особо приближенных к его… августейшей особе. Кроме того, там оказались досье на 60 видных российских генералов с полной характеристикой их деловых качеств…
Исследователи, адекватно воспринимающие извилисто-туманный ход отечественной истории (т.е. не сквозь призму конъюнктурного «ура-патриотизьма», типа «кони – быстры, сабли – востры» или, как писали в ХХ веке: «броня крепка и танки наши быстры»! ) полагают, что в канун «Грозы 1812 года», генерал от инфантерии М. Б. Барклай-де-Толли был лицом наиболее компетентным и облеченным доверием российского императора – человека, в силу ряда не единожды вышеупомянутых объективных и субъективных причин, очень многогранного и извилистого («непрозрачного»).
Еще за два года до изложенных выше докладных записок Чуйкевича – 2 марта 1810 г. – военный министр М. Б. Барклай де Толли положил на стол российского императора свою записку «О защите западных пределов России», где детально рассматривались все возможные будущие действия против армии Наполеона.
По сути дела это был план подготовки войны с французским императором. Правда, потом еще будет несколько барклаевских уточняющих вариантов ведения военных действий как превентивного, так и оборонительного характера, но основная идея уже была ясна.
Можно сказать, что очень во время вспомнили как удачно действовал почти 100 лет назад в ходе Северной войны со шведами государь Петр I (кстати, предпоследний царь – действительно Романов по крови!): со своим многочисленным воинством он методично уходил от решающего столкновения с образцовой на тот момент, но компактной, европейской армией выдающегося полководца-короля Карла XII. Истощив ее арьергардными боями (а это самый сложный вид военных действий) и всякого рода диверсиями, Петр Алексеевич принял сражение только тогда, когда это было выгодно его сильно численно превосходящим войскам под Полтавой и, безоговорочно выиграл его.
План военного министра Барклая-де-Толли выглядел так: помня горькие уроки Аустерлица и Фридланда (Прейсиш-Элау стоит в этой череде крупных сражений особняком: Бонапарт, все же, недооценил русских – Беннигсен, отчасти, все-таки «переосторожничал» в критические для противника моменты) на территории «нейтральных»
