в мое детское сердцеСтарик со своею старухой,
Царица с Гвидоном – младенцем.
Читать научилась я скоро,
И знала, хоть путалась в строчках:
Руслан победит Черномора,
Чертенка Балда заморочит.
Милее любой был игрушки
Мир красочный и многоликий.
Запомню легко: это Пушкин.
Взрослея, осмыслю – Великий.
СОСНА
Вот, густея, словно дым,
Сквозь лучей закатных всплески,
Воздух сделался седым
У вечерних перелесков.
И, тревожная, одна,
Ветви старые пластая,
Горемычница сосна
У большой дороги встала.
Не дают покоя ей,
Донимают то и дело:
То костры жгут у корней,
То ножом терзают тело.
В месте том, где солнце жгло
И текла смола живая,
Дятел выдолбил дупло,
Короедов выживая.
Стали в нем синички жить.
А сосна глядит устало,
Шишки грузные родит,
Чтобы смена подрастала.
Разлетятся семена,
Где-то вырастут соснята.
Дремлет старая сосна
Тихим сумраком объята.
Воспоминания о лете
В нашем тесном мирке редко рвут
полевые цветы на букеты.
Только дети порой
собирают, играя, цветы,
чтоб домой принести
разнотравно-пахучее лето.
И по банкам расставить
(частенько совсем без воды).
Этот пестрый букет,
на растрепанный веник похожий,
милый ласковый дар,
даже если не нужен – возьмешь.
И зароешься в лето лицом,
и замрешь в полутемной прихожей
и, чтоб дочка не видела,
сладкой слезою всплакнешь.
Из ромашковых недр расползаются
крошки-букашки.
Заплутавшийся шмель теребит
красный клеверный шар.
В колокольчик нырнет и взлетает,
обсыпанный кашкой.
И с разгону в стекло. И бунтует, газетой шурша.
Я окно распахну, чтоб мохнатую фурию сбросить
С пожелтевшей газеты в вечерний манящий простор
Вот бы следом за ней!
В мир, где зреют обильные росы
Где закат прославляет кузнечиков яростный хор.
Кузовок
Я плела кузовок из затейливых снов,
неуемных фантазий, случайностей, бед.
Хорошо постаралась. И вот он готов.
Прочен, ладен, красив и надежнее нет.
По округлым бокам черно-белый узор
Хитрой вязью крутой, как судьбина, бежит.
Я возьму кузовок с собой в поле и в бор.
Я, пожалуй, найду, что в него положить:
Сбор лекарственных трав: от сердечных оков,
От хандры, от несчастья, от черного дня.
Гроздья алой калины. И россыпь стихов.
Самых разных. Живущих в душе у меня.
«В природе
