была не из тех, кто падает в обморок. В ней вскипел жгучий гнев, и она уже не радовалась тому, что снова видит любимое лицо. Ноги не оставили ей выбора: подходить к нему или нет, – а сами понесли ему навстречу.
Софи быстро взглянула на Валентину. Мачеха продолжала расхаживать туда-сюда, так энергично обмахиваясь веером, что оставалось только удивляться, как это веер еще не развалился у нее в руке. Закрыв глаза, Софи откинулась на спинку дивана, прижимая книгу к груди. Голова нестерпимо болела: похоже, Софи простудилась. Господи, чем же все это закончится?
– Тут пишут, будто ты набросилась на Филиппа Грейсона как фурия, потому что он разрушил твои надежды сделаться герцогиней, – послышался с дивана голос отца.
Софи хотелось выть. Валентина была права: светские сплетники предположили худшее. Она сделала несколько глубоких вздохов и напомнила себе, что так даже лучше: можно хоть как-то объяснить дело. Они с Филиппом знают правду. Так какая разница, что думают остальные?
– Все гадают, отчего Хью так и не появился вчера на балу, – продолжил сэр Роджер. – Полагают, будто он мог знать, что его кузен Филипп вернулся.
– Да, – откликнулась Валентина. Веер дрожал в ее руке, голос звенел от едва сдерживаемой ярости. – У меня тот же вопрос. И я его спрошу, как только увижу.
Софи тут же открыла глаза и выпрямилась, крепко прижимая книгу к груди. Голова разламывалась от боли.
– Что? Хью едет сюда?
Валентина взглянула на каминные часы.
– Он запаздывает. Ему следовало давно быть здесь. Что могло его задержать? Просто невероятно!
Софи вздохнула. Зная Хью, можно предположить, что он просто струсил, поскольку смелостью никогда не отличался. Однако новость о его неминуемом приезде ее насторожила. Софи не имела намерения испытывать судьбу, как не готова была смотреть в лицо Хью и пускаться в объяснения.
– Мне нездоровится, – объявила Софи, поспешно вставая. – Пойду к себе.
Она бросила книгу по садоводству на диван и направилась к дверям, но идти к себе в спальню вовсе не собиралась, только знать об этом им вовсе не обязательно.
– Я пришлю за тобой горничную, если Хью захочет с тобой поговорить, – высокомерно заявила Валентина, поводя носом в воздухе.
Софи порадовалась, что мачеха не видит, как она закатила глаза при этом манерном заявлении, и поспешила к дверям, но не успела выйти, как Валентина сказала сэру Роджеру:
– Знаешь, а ведь еще есть надежда, что она все-таки станет герцогиней.
– Что? – Софи резко обернулась. Что, черт возьми, придумала мачеха? Неужели решила, что это и правда возможно? Но это просто невероятно.
– Ведь нет доказательств, что он действительно Филипп Грейсон, – продолжила Валентина, и ее прозрачные серо-зеленые глаза стали огромными, как у безумной.
Мачеха начинала ее пугать. Но нет, это действительно
