же положении и предлагают им выход.
Мое положение. Ну да. Просто группа чуваков, которые бегают в поисках отбитых неформалов, которые уже стоят на краю, и убивают их, чтобы они с этого края не свалились.
Или, может быть, убийство – это и есть падение?
– Да ладно? – Я наклоняю голову, игнорируя острую боль, которую вызывает это движение. – Похоже на то, что скользкие ублюдки говорят молодым, потерявшимся в жизни девочкам за секунду до того, как воткнуть иглу им в руку и пустить по кругу в каком-нибудь паршивом мотеле с почасовой оплатой – паника вспыхивает в моей груди при этой мысли. – Где моя сестра?
Он смотрит на меня с минуту, а потом говорит:
– Она в безопасности. В больнице, получает весь необходимый уход, но, чем дольше длится наш разговор, тем меньше у меня шансов удерживать социальные службы на расстоянии.
Мои брови сходятся посередине, а мужчина опускает подбородок.
Что ж, ублюдок, ты привлек мое внимание.
Он откидывается на спинку сиденья, всем своим видом так и крича о деньгах и власти, и поправляет рукава своего пиджака. Я никогда даже не примерял такой костюм, не говоря уже о том, чтобы носить.
Он снова начинает:
– У тебя пять минут, чтобы решить, хочешь ли ты выйти из этой машины и позволить парням в форме отвезти тебя в центр города, где какой-нибудь случайный человек с фиксированной зарплатой решит, убийца ты или нет. Все закончится тем, что ты окажешься за решеткой или поедешь в приемную семью. Или можешь расслабиться, и я отвезу тебя в новое место, и все это испарится.
Я недоверчиво щурюсь.
– Куда? Какое место?
– Увидишь, если согласишься, но если поедешь со мной, то у тебя будет работа, постель и еда в месте, свободном от деспотичных взрослых.
Так, хорошо.
Когда никто из нас не произносит ни слова в течение нескольких секунд, я облизываю губы.
– Откуда мне знать, что ты не кинешь меня? – Он определенно кинет меня.
– Ниоткуда.
– Кто ты такой?
– Кто-то, кого ты, возможно, никогда больше не увидишь, независимо от того, что ты выберешь. Три минуты.
Я пристально смотрю на мужчину, пытаясь уловить смысл в его словах, но как, черт возьми, я могу это сделать? Я убил своего отца, а потом вдобавок выстрелил ему прямо в сердце на глазах у черт знает скольких людей, и по какой-то непонятной причине я не в тюремной камере, а на заднем сиденье гребаной шикарной тачки с бокалами для шампанского и светодиодными лампочками на полу.
Я никогда в жизни не видел такой машины, даже близко.
Это трип. Дикий, адский трип. Очень реалистичное дерьмо из потустороннего мира.
В моей голове крутятся тысячи вопросов, но прямо сейчас мне нужен ответ только на два.
Первый.
– Это спасет меня от тюрьмы?
– Спасет.
Второй.
– Моя
