полусфера аппарата раздвинулась, и окружающая его муть вдруг окрасилась в фиолетовый колор. Облачко цветной взвеси тут же втянулось в водозабор, а аппарат так же плавно исчез из сектора обзора камеры.
– Суки, суки, суки, ненавижу! И ничего не могу сделать! – безопасник от бессильной злобы принялся долбить кулаками в пластиковую дверь, оставляя на ней кровавые следы. – Сделайте что-нибудь, и не пейте воды, совсем не пейте! А я пойду на хрен сброшусь, что ли?! Но запомните: моё имя – Герберт Робсон! Пусть знают, что я старался, чёрт его дери, я очень старался!
Он выбежал прочь из операторской, разбрызгивая капли крови.
– Его имя – Герберт Робсон, – повторил Иштван.
– Снова Пангея, – мрачно проговорил Мак-Магон.
– Глядите – а вот и тёмные, – ткнул пальцем в центральный экран Сью. – И, кажется, Соннелон с ними.
Как отличить настоящего, подлинного имеющего право от обычных аколитов? Мрачная багрово-тёмная эстетика основной массы сатанистов для него теперь является условностью. Бледный вид, длинные волосы, браслеты и перстни, и амулеты – это всё шелуха. Он имеет право вести себя так, как хочет, говорить то, что считает нужным, и выглядеть абсолютно произвольно.
Вот и Тёмный советник Соннелон не носил балахонов и пентаграмм. На нём были удобные замшевые туфли, серые брюки в полосочку, рубашка цвета морской волны и жилет – тоже в полосочку. Ну и бабочка, конечно. Бабочки он любил, они были его страстью – ещё с тех пор как он работал конферансье на Порто Россо, до того как попал за долги в криокапсулу в качестве мороженого мяса и после этого поучаствовал в Обряде.
В руках он крутил настоящий цирковой хлыст – шамберьер. Преданные аколиты, вооружённые парализаторами и короткими мечами, рассыпавшись полукругом, следовали за ним.
На крыше каждого мегахауса оборудована аварийная посадочная площадка – просто о ней не следовало знать обычным кроули-обывателям. Более двух километров в высоту, Аларм-Форест пробивал слоистые облака, и с его вершины вполне можно увидеть солнце и вдохнуть без респиратора разряженного воздуха. Ну и принять посадку личной яхты Соннелона – тоже.
А посадочная площадка на болоте уже занята конвертопланами с боевиками – прошедшие через массовый Обряд кандидаты в аколиты из других мегахаусов уже готовились взять штурмом кипящий гневом и истекающий кровью Аларм-Форест. Но Соннелон всё ещё не до конца развлёкся. Он спускался на лифте, шёл по коридорам, двигался на пассажирском конвейере, мастерски орудуя шамберьером. Походя охаживая лопающихся от гнева людей, он удовлетворённо кивал: и здесь – как обычно. В живых останется около десяти процентов, из них семь-восемь тысяч докажут своё право, из остальных – трусов и слабаков – отберут самых молодых и сильных и отправят на перевоспитание в лагерь временного содержания на Бахия-де-Санди. Новые сабы нужны Ла-Вею. Вот-вот прибудут специалисты, и вместо вязкой массы местных через несколько месяцев общество на Кроули станет структурированным и логичным. А с добычей
