от огорода. Там его и заставал Джордж, возвращаясь в фургон за сверкающим пистолетом. Он наводил ужасающую штуку на Моппла и рычал: «In flagranti, in flagranti[2], руки вверх!» Моппл в ужасе бросался зигзагом по лугу, а Джордж смеялся. Затем он спускался по ступеням. Позже мишень начинала дрожать, и Моппл дрожал с ней в унисон.
Раньше при этом стоял невыносимый шум, но потом Джордж купил глушитель, и стал слышен лишь тихий чмок, словно овца надкусила яблоко. Помимо страхов Моппла этот звук был единственным заметным итогом пальбы Джорджа. В ней не было смысла. Моппл с удовольствием издал бы этот звук с настоящим яблоком, но Джордж не мог расстаться со своей мишенью.
Мисс Мапл вспомнила о том, как руки Лили, словно пытливые насекомые, шарили по куртке Джорджа.
Зора задумалась, как плохо люди переносят высоту. Едва они своими неуверенными человеческими шажочками подходили к скалам, как тут же начинали бледнеть, а их движения становились еще более неуклюжими. На скалах овцы были не на одну голову выше любого человека. Даже Джордж ничего не мог поделать, когда Зора устраивалась на своем любимом уступе скалы. Он стоял на безопасном расстоянии и, поскольку понимал, что тратить время на заискивание бессмысленно, слегка бранился. А потом он начинал кидать в нее сначала грязные пучки травы, а затем сухой овечий кал.
Иногда ветер приносил в ответ нежное тихое ругательство с самого дна. Настроение Джорджа мгновенно улучшалось. Он вставал на четвереньки, подползал к краю обрыва и смотрел вниз. Там он видел туристов или жителей деревни, получивших грязным снарядом в голову. Зора, конечно, тоже их видела. Тогда они переглядывались – ухмыляющийся пастух, лежащий на животе, и Зора, восседающая на выступе, словно горная коза. В такие моменты они отлично друг друга понимали.
Зора подумала, что люди только выиграли бы, решив передвигаться на четырех лапах.
Рамзес вспоминал историю о сбежавшем из клетки тигре, которую Отелло иногда рассказывал слушающим с открытыми ртами ягнятам.
Хайде думала о дороге на другой выгон. О жужжании насекомых, рыке вонючих автомобилей, проносившихся мимо, о гладкой поверхности озера. Весной воздух пах влажной землей; летом стаи воробьев, словно листва, проносились над пашней; осенью ветер качал деревья, и на овец сыпались желуди; зимой мороз рисовал причудливые узоры на асфальте. Все было чудесно, пока они не доходили до места, где их поджидали зеленые человечки. У зеленых человечков были шапки и винтовки, и замышляли они нечто нехорошее. Подходя к зеленым, нервничать начинал даже Джордж. Но он все равно начинал дружелюбно их забалтывать, одновременно следя, чтобы их собаки не приближались к овцам. Без Джорджа они бы не смогли пройти мимо человечков. Хайде задумалась, увидит ли она когда-нибудь другое пастбище.
Корделия размышляла о том, как люди придумывают слова, складывают придуманные слова друг за другом, а потом их записывают. Настоящее волшебство. Даже это Корделия знала лишь потому, что Джордж объяснил им, что такое волшебство. Когда Джордж при чтении натыкался на слово, которое,
От
