не хватит мускул даже…Неповторимый вид пейзажей.
А в верхней части хвойный лес.
Оленям, сернам мир чудес.
Ещё дремучий рай звериный.
В горах так тихо и пустынно.
Чудесный редкий горный мир.
Лес бука, дуба Бог хранил.
Для пастбищ широта равнины,
Водой пропитаны обильно.
«Чиааа» – клушица проорёт
На выступе, где гнездо вьёт.
Знать, где-то камышовый кот
В кустарнике добычу ждёт.
Орёл летит, плавно спускаясь,
И вечный снег по скалам тает.
С белых вершин, где облака,
Рекой путь начат – водопад.
На выступе, что под горами,
Козлы бодаются рогами.
К скале заснеженной припал
Красавец хищный – леопард.
Могуч, величествен для глаз,
Хребта скалистого контраст,
Где склон штурмует скалолаз,
Вершину главную у нас.
Ну а внизу источник вод.
Там разноликий твой народ,
Национальный колорит,
На что так падок брат-турист.
Он серпантинами, по тропам
Протопает иль автостопом,
У пропасти сойдёт на шёпот,
Чтоб в восхищении похлопать.
В сказаньях веет стариной,
Легенды красят образ твой,
Окутав горы серой мглой.
Ты весь загадочный, седой.
В стихах воспетый ты не раз,
Напомню вновь поэта глас
В радости: «Люблю Кавказ!»
Люблю и я. Красив Кавказ!
Вечерний Пятигорск
Серым цветом гора,
Деревья без листьев.
Пришла снега пора,
Чтобы склону укрыться.
Где гора в родниках,
Стволы ветер шатает.
Белка рыжим хвостом
Среди елей мелькает.
А внизу Пятигорск
Туманом укрылся.
Неприметный снежок
Позёмкой курился.
По дорогам скользят
Очень редко машины.
Нет привычки менять
Тут на зимние шины.
Там вверху облака
Машук молча гоняет.
Пешеходов немного,
Их в тумане шатает.
Всё. Своё день отжил,
Ночи царствовать право.
Темнел вечер, грустил:
«Я лишь в ночь переправа».
Легенда о начале времён
Предание древнее аксакал
Рассказал о начале времён.
Это когда ещё Бог создавал
Мир диких зверей да племён.
Он раздавал жизни, как горсть,
И давал свою волю к ним бойко.
Одна волчица, звали их «борз»,
Соблюдала завет божий стойко.
Зверь в жестокости неисправим.
Истребляли друг друга твари,
Приучить к уважению и любви
Много раз мать-волчица пыталась.
Но смеялись тогда все над ней,
Злым упрёком в её слепой вере.
А жесткость росла всё, росла,
Расплодили ненависть звери.
И узрел Господь в мире порок.
Он
