сон, как вдруг перед глазами всплывает лицо Анны. Горло так сдавливает, будто меня душат невидимые руки. Она всего лишь выполняла приказ моего отца, она была моей лучшей и единственной подругой. Я должна была вернуться за ней, попытаться отыскать ее в толпе и взять с нами. Но я бросила ее.
«Бросила ее умирать», – шепчут губы во тьму.
Я думаю об Элане. Она всегда бездумно и преданно следовала моде, которую я диктовала. Думаю о Свонн. Когда прозвучал сигнал тревоги, она пыталась добраться до меня через толпу, звала меня надтреснутым голосом…
Нашли ли они исправные спасательные капсулы? Или же Свонн слишком долго искала меня в толпе и осталась на горящем корабле?
Это не первый раз, когда кто-то умер по моей вине, но нести этот груз с каждым разом все тяжелее.
Папе сейчас, наверное, докладывают о том, что случилось с «Икаром». И ему не на кого опереться, ведь меня нет рядом. После смерти мамы мы с отцом не разлучались больше, чем на несколько недель; а если хотели поговорить друг с другом, достаточно было нажать кнопку на пульте управления голографическим экраном.
А теперь я застряла на неизвестной планете с солдатом, который ненавидит меня и все, во что я верю.
Впервые в жизни я одна.
Я ерзаю и кручусь в постели, чтобы шуршанием одеял приглушить всхлипы. Жду, что сейчас майор отчитает меня за то, что я такая неженка, но он молчит, а дыхание у него все такое же ровное. Он меня не слышит. Не в силах больше сдерживаться, я даю волю слезам.
– Тогда вы предполагали, что вас немедленно спасут?
– Я же был с мисс Лару. Я думал, что ее спасение превыше всего.
– Какое мнение вы составили о своей спутнице?
– Шла она медленнее, чем я.
– Очень содержательно, майор Мерендсен.
– У меня было мало времени, чтобы составить мнение. Положение наше было не из лучших.
– Для вас или для нее?
– Для любого человека. Вы знаете кого-нибудь, кто с радостью оказался бы на нашем месте?
– Мы еще зададим вопросы, майор.
Глава 7. Тарвер
Я уже хочу зажечь фонарик, найти аптечку и дать ей успокоительное, как вдруг она наконец-то перестает плакать. И я наконец-то засыпаю.
Когда я просыпаюсь, уже совсем поздно, за полночь. Несколько мгновений я сижу, не двигаясь, работают только органы чувств. Ощущаю кожей холодный металл и жесткое сиденье; чувствую витающий в воздухе запах расплавленного пластена; слышу, как снаружи хрипит какое-то животное, а здесь, в капсуле, будто бы кто-то двигается.
Воспоминания, словно пузырьки, всплывают на поверхность, разлетаются по всему телу, мчатся к рукам, и вот пальцы крепко обхватывают подлокотники. Я еще не открыл глаз, и разум сам додумывает, что происходит; снова слышится тихая возня. Сомкнутых век касается неровный скачущий свет.
Мисс
