отдавать в аренду собственность армии, если в ней не нуждалось государство. 17 декабря Рузвельт сообщил журналистам, не вдаваясь в подробности, свой план оказания помощи Великобритании. Для наглядности он привел пример (вариант примера, приведенного Икесом): «Представьте себе, что загорелся дом моего соседа, а у меня есть садовый шланг длиной 400–500 футов. Если он возьмет мой шланг и подсоединит к своему насосу, то я смогу помочь ему потушить пожар. Каковы мои действия? Я не говорю ему: «Сосед, этот шланг обошелся мне в 15 долларов, ты должен заплатить за него 15 долларов». Нет! Мне не нужны эти 15 долларов, я хочу, чтобы он вернул мне шланг после того, как потушит пожар». «Господин президент, – сказал один из журналистов, – прежде чем одолжить соседу шланг, вы должны его купить». Для выполнения британских заказов американским заводам придется работать во вторую и третью смены; Америка не сможет помочь Великобритании, работая в одну смену. Журналист был абсолютно прав. В своем рассказе Рузвельт не стал упоминать тот факт, что сосед нуждался не только в шланге, но и в пожарных[577].
12 декабря в Вашингтоне внезапно скончался лорд Лотиан, игравший столь важную роль в отношениях между Великобританией и Соединенными Штатами. Лотиан, последователь учения «Христианская наука», отказался от медицинской помощи, когда почувствовал недомогание. «Возмутительно, что Лотиан не позволил вызвать врача!» – воскликнул Черчилль. Смерть Лотиана создала политический вакуум в Вашингтоне в самый неподходящий момент. Черчилль должен был назначить нового посла, и быстро. Для этой работы подошел бы Ллойд Джордж, но только, сказал Черчилль Колвиллу, «если я смогу ему доверять». В противном случае, добавил Черчилль, «я всегда могу его уволить». Но в ранге посла бывший премьер-министр попадает под начало Галифакса, который, утверждал Колвилл, «будет препятствием с точки зрения Л. Д.». Если же Галифакс отправится в Вашингтон, то в ссылке окажется еще один бывший миротворец. Черчилль остановил свой выбор на Галифаксе. Позже он написал: «Его высокое положение везде пользовалось уважением, но в то же время результаты его деятельности в предвоенные годы и то, как развивались события, привели к тому, что он был подвергнут осуждению и даже испытал враждебность со стороны Лейбористской партии нашей национальной коалиции». Черчилль сказал Колвиллу, что, если Галифакс останется в Великобритании, ему «никогда не удастся исправить свою репутацию миротворца» и что у него «нет будущего в этой стране». Если Соединенные Штаты не вступят в войну, сказал Черчилль, самое большее, на что может надеяться Великобритания, – это на невыгодный со всех точек зрения мир и что у него, Галифакса, «есть великолепное будущее в Америке», если ему удастся вовлечь в войну Соединенные Штаты[578].
В последние недели месяца, когда Рузвельт обдумывал свою стратегию в конгрессе, Черчиллю ничего не оставалось, как наблюдать за горящим Лондоном и размышлять над двумя вопросами: что именно собираются делать американцы и когда?
GILBERT 6, 694.
Colville,
