Гитлер санкционировал массированные налеты – днем и ночью на лондонские доки. Они должны были начаться через неделю[387].
4 сентября, выступая в берлинском Дворце спорта перед социальными работниками и медсестрами, Гитлер позволил себе едкие замечания в адрес британского руководства. Он назвал министра информации Даффа Купера Krampfhenne (что в переводе с баварского означает «старая истеричная курица») и сказал, что «болтовня мистера Черчилля или мистера Идена – уважение к преклонному возрасту не позволяет мне упомянуть о мистере Чемберлене – не означает для немецкого народа ровным счетом ничего. В лучшем случае это вызывает у него смех. – Затем он перешел к бомбардировкам. – Мистер Черчилль демонстрирует новое порождение своего ума – ночные воздушные налеты. Черчилль осуществляет эти налеты не потому, что они обещают принести значительный эффект, а потому, что его авиация не смеет летать над Германией в светлое время… В течение трех месяцев я не отвечал, так как верил, что подобному безумию придет конец. Но мистер Черчилль воспринял это как признак нашей слабости… Мы сотрем их города с лица земли!» Он закончил свое выступление словами: «Придет час, когда один из нас рухнет, но это будет не национал-социалистская Германия!». При этих словах женщины вскочили со своих мест и принялись скандировать: «Никогда! Никогда!»
Гитлер знал, что британцы задаются вопросом, когда начнется вторжение. Он сказал: «В Англии все полны любопытства и постоянно спрашивают: «Почему он не приходит?» Будьте спокойны, он идет! Будьте спокойны, он идет!»[388]
Однако у тех, кто знал фюрера и его византийский двор, создалось впечатление неуверенности в отношении намерений Гитлера. Выступление Гитлера озадачило графа Чиано. Что-то в этом было неправильное. Он написал в дневнике, что Гитлер казался «необъяснимо возбужденным»[389].
Так и было. Гитлер за шесть недель завоевал Францию. Теперь, спустя почти двенадцать недель после капитуляции Франции, англичане – их армия слабая, но восстанавливается, их флот рассредоточен, их военно-воздушные силы пали на одно колено – загоняли его в тупик. Он принял решение о стратегическом переходе к массированным бомбардировкам. Если это не сработает, придется вторгаться в Англию. Но время было не на его стороне. Черчилль понимал, что существует одно условие среди многих необходимых, но недостаточных для успешного вторжения в Англию, условие, которое неподвластно никому и не поддается точному прогнозированию. Согласно Объединенному разведывательному комитету[390], для успешного вторжения немцам было необходимо «спокойное море и ограниченная видимость».
Осенняя погода, когда в Ла-Манше бушуют «суровые экваториальные штормы» (по выражению Черчилля), могла оказаться самым надежным союзником Англии. Осенью Северное море не подходит для плоскодонных речных барж, заполненных солдатами, артиллерией и танками. Зимой и того хуже. А с каждым днем зима
Shirer,
Gibson,
Объединенный разведывательный комитет – комитет в составе правительства Великобритании, координирующий работу разведывательных служб и служб безопасности (Секретная разведывательная служба, MИ-5, Центр правительственной связи, Военная разведка Великобритании) Соединенного Королевства.
