этого потомства могут оказаться более живучими в условиях невесомости. В общем, тут будет действовать закон эволюции. Может быть, люди приспособятся к невесомости, а может, все погибнут. А еще может оказаться, что никто не сможет зачать ребенка. Я не знаю точного ответа. Я думаю, сюда давным-давно привезли много живых существ, но большая часть из-них погибла. Вымерли целые виды. Но кто-то приспособился и живет.
– Может, с Лучом связаться? – предложила Катя.
– Он перестал отвечать мне еще на Земле. Но если была бы гравитация, я бы попробовал кинуть три каких-нибудь предмета и… Не знаю… Было бы странно, если б он мог бы нам сейчас помочь, но при этом не давал бы о себе знать.
– Может, позвать его как-нибудь иначе? – спросил Саша.
– Ну… давай. Позови.
Васечкин ненадолго задумался.
– Луч, ответь нам! – произнес он.
– Ну-ну, – усмехнулся Юра.
– Маша ела ту же кашу, которой и нас кормили? – спросила Катя у Димки.
– Да.
– Я просто еще думаю, чем нам кормить ее дальше, – сказала Катя.
– Будет есть то же самое, что и мы, – сказал Юра.
Гречкин свернул в сторону и остановился. Остальные, пролетев вперед еще метров десять, тоже остановились.
– Петлю надо сделать, – сказал Юра, – метров семьсот мы уже пролетели.
Гречкин обернулся. Вдалеке еле заметно колыхалась загнутая ветка. Юра сделал вторую точно такую же метку.
– Сколько мы будем лететь вперед? – спросил Васечкин.
– Я думаю, еще пару километров, и будем возвращаться.
– А до ночи сколько? Кто-нибудь вообще засекал? – спросила Катя.
– Время пока есть, – сказал Юра.
Они летели уже около часа. Пейзаж был везде одинаковый куда ни посмотри: голубая океаническая гладь и ковер из мха с пересекающими его лианами. Обе эти поверхности параллельно друг другу уходили вдаль. Туманная дымка рассеялась, и теперь стало видно границу, где зеленая сфера гигантского помещения заходит за океанический горизонт. До горизонта было километров десять во все стороны.
Каждый из людей сам решал, где для него верх, а где низ. Мозг Юры теперь настроился таким образом, что поверхность океана для него стала низом, а моховая стена – верхом, потолком. Васечкину его положение воспринималось иначе: Саше казалось, что они летели вдоль отвесной зеленой стены, а справа в ста метрах находилась вторая стена, только из воды. Катя ощущала себя в пространстве так же, как и Гречкин. А Димка плыл лицом к Юриному и Катиному зеленому потолку, но воспринимал он этот потолок как пол. Океан находился за спиной мальчика и был для него верхом.
Последние полчаса летели молча, и от этого всплеск на поверхности океана показался особенно четким и чуть ли не звонким. Этот звук вырвал людей из их внутренних диалогов. Все разом остановились, притормозив о моховую поверхность. Маша проснулась и начала постанывать и агукать. Место всплеска было видно по бесчисленным каплям, летящим от голубой поверхности, и по расходящимся
