боги – это божества, то есть существа, духи, не знаю…
– Знаешь, моя мама говорит, что всё в нашем мире от Дьявола, хе-хе.
– Беса?! В вашем мерзком мире, может, и да, а в нашем мире всё от Бога!
– Что…? – поставила девочка статуэтку рядом с собой. – Ты сейчас имел в виду что-то вроде: «Моя богатая семья верующих лучше тебя и твоей мамы?». Алое, что на тебя нашло?! Что плохого я тебе опять сделала?! – расстроилась девочка и начала поглаживать косички, голос её стал звучать рвано.
Мальчик нервно сглотнул, кратко побегав глазами по комнате.
– Именно это я имел в виду, когда говорил про разные миры, Мулан, – солгал он.
– Арти был прав, – сжалась подобно ёжику в опасности она.
– Что?! Этот невоспитанный, гадкий, злой, жестокий и вёрткий недоумок Артур, не достойный жить среди людей и общаться с тобой? Ты ещё общаешься с ним?
– А с чего вдруг мне не общаться с другом детства?! Я с ним знакома много больше, чем с тобой! – сорвалась с места и сорвалась на крик девочка. – Ещё скажи, что косички у меня дурацкие, перевоспитанный святоша!
– Дурацкие! – ляпнул, не подумав, он. – Прости… – он взял Новогодний остров в руки и подал игрушку-статуэтку с движущимся поездом девочке. – Я не должен был этого говорить…
Десятилетняя Мулан интуитивно взялась за косички и отпустила их, отпрыгнув от Алое, как от огня. Её опустевший взгляд завис где-то между нашим и тем миром.
– Оставь этот остров лицемерия себе, а я, я себе новый куплю, осёл.
Девочка тихо закрыла дверь комнаты Алое, забежала в четырёхместную комнату на том же, втором, этаже Беличьей башни и хлопнула дверью. Часто дыша и воя от обиды, Мулан прыгнула на кровать, заправленную розовым одеялом, над которой висело фото её с Алое. Она душила, сколь было силы, подушку и рыдала!
– Этот Алое – идиот! – кричала она в подушку. – Златоглазо-горлицевый идиот! – плакала и плакала девочка.
Пепельно-русовласая и кареглазая соседка Мулан по комнате, убрав модный журнал Лета 2013-го года в сторону, собрала волосы в хвостик и встала с заправленной жёлтым одеялом кровати, присела к плачущей подруге и начала успокаивающе гладить её по спине.
Светло-розововласая сдёрнула резиночки, удерживающие косички, и случайно выдернула пару волос.
– Ау! – сквозь утихающий плач вскрикнула Мулан, присела на кровати и упала в объятия соседки. – Клара… – вытерла она слёзы. – Спасибо тебе, Клара… К-как ты справляешься с этим?
– С «этим»? С чем именно, Мулан?
– Ты ведь часто грустишь после разговора с сестрой…
– О, моя сестра-близнец – самое грубое и непонимающее существо на свете! Знаешь, я беру из заначки деньги и иду в парикмахерскую, закрываю глаза, высказав предложения по причёске. Я говорю: «будь, что будет, Клара!». Смотрю на новую себя и улыбаюсь я, да!
– Хе-хе! – постаралась успокоиться девочка без косичек. –
