на меня и мысли, и новую порцию сомнений, и раздражение из-за постоянных намёков сестринского мужа, что я не так выгляжу.
Конечно, не так! Это Наташа у нас вечно по два часа в ванной торчала утром и вечером, а мне было не до того. Пока она нежилась в постели, я успевала погулять с двумя соседскими собаками, а вечером бежала на другую подработку. И всё, чтобы отложить деньги на поступление.
И какого, спрашивается, чёрта, если в итоге она всё равно присвоила их себе?!
Приняв душ, я вытащила со дна так и не разобранной вчера сумки костюм цвета слоновой кости. Простоват, но зачем мне выпендриваться? Повесила отделанный бусинками топ на плечики и перекинула через перекладину брюки. Пусть только Каширин попробует что-нибудь сказать!
Что входит в обязанности «мамы на замену», мне так никто и не объяснил.
Я заглянула в детскую. Думала, Аня ещё спит, подобно своей матери, но она сидела на постели и перекладывала игрушки.
– Доброе утро! – Я вошла в комнату.
– Мама!
Игрушки градом посыпались на пол, а мелкая радостно потянулась ко мне.
– Э-э-э…
Я её обняла, только что делать со столь бурным энтузиазмом?
Глотая слова, она принялась рассказывать мне что-то, тыча в свои игрушечные «сокровища», а мне оставалось только по-идиотски улыбаться.
– Пи, – вдруг объявила она.
Точно! Вот я дупло!
– Разумно, – согласилась я и спустила её на пол.
Детская и прилегающая к ней ванная были шикарными. Продуманными до мелочей. Закончив с утренними процедурами, я надела на дочь Александра серо-розовый халатик с кошачьими ушками на мягком капюшоне и повела вниз.
***
Александр вышел в холл как раз тогда, когда мы завернули к кухне, и Аня, высвободив ручонку, понеслась к нему.
– Доброе утро, солнышко! – Он подхватил её прямо на бегу и поднял на руки. Подкинул, и она засмеялась.
– Мама пришла! – ткнула в мою сторону.
– Я ещё вчера пришла, – напомнила я.
– Ко мне!
– Она хочет сказать, что ты пришла утром к ней в комнату, – перевёл он.
– А ты откуда знаешь?
Жалость ли в его глазах появилась, сочувствие или пренебрежение, я не разобрала, но стало в очередной раз обидно.
– От камеры и радионяни, – ответил он с откровенной снисходительностью, как дуре.
Я пришла в ярость.
– То есть ты следил за мной?!
– Не за тобой, а за дочерью.
Он поставил Аню на пол. Снисходительность появилась и в глазах, а я почувствовала себя глупо. Вчера горничная выдала радионяню и мне, предварительно объяснив, как ей пользоваться, но за ночь из неё не раздалось ни звука.
Я поджала губы. Аня побежала в кухню, и я, ещё раз глянув на мужа сестрицы, последовала за ней.
***
Время до десяти утра, когда пришла пора выезжать, пролетело неимоверно
