безнаказанными. Начали наглеть, хамить начальству и старослужащим, от чего между ними стали возникать конфликты серьезней день от то дня. Пытаясь насадить свой устав в чужом монастыре, перестали снимать головные уборы в столовой при приеме пищи, как дань традициям, а некоторые за место уставных пилоток стали носить ни перед кем ни ломая, свои национальные папахи, наверное предусмотрительно привезенные с собой, полагаю как семейную реликвию. Не знаю что именно послужило для детонации всей взрывной энергии скопившейся у старослужащих с нижних этажей, сержантов и остальных солдат, но именно в ту первую для нас в армии ночь началась самая настоящая война.
Нам как вновь прибывшим определили койка-место. После ужина все сели за рукоделие, подшивать воротнички к кителю и после построения прозвучала команда отбой. На новом месте уснуть было сложно, но сказался тяжелый пускай не физически, но морально напряженный день. Так или иначе организм взял верх и через часик другой пришла дремота и уволокла мое беспокойное сознание в царство морфея. Опять я проснулся от того что меня тормошат. Было еще темно. Надо мной нависло чьё то большое лицо.
– Вставай и бей этих гадов, – проорал он прямо в ухо.
Лицо быстро исчезло, как и появилось. Ни чего не соображая спросонок, я сел на кровати и начал вглядываться в полумрак казармы. И вдруг резкая боль прошлась по спине.
– Ты русский? Чего расселся, мачи дагов.
Я обернулся и увидел не знакомого мне парня в брюках и тельняшке с солдатским ремнем в руке, которым по всей видимости он меня и огрел. Прививка подействовала, остатки сна улетучились мгновенно. Подскочив с кровати, я огляделся. Вокруг творился невообразимый хаос. Летали табуретки, в темноте сверкали пряжки от ремней, бились окна, падали двух ярусные кровати. Люди смешались в кучу, стоял треск и ор, звон битого стекла. В этой суматохе ни чего не возможно было разобрать. Куда бежать, кого мачить, а может в самую пору прятаться? Но сразу было понятно, что это была бойня. Драка толпа на толпу. До армии я раз бывал на таком мероприятии, тогда делили свое влияние две городские молодежные группировки, к которым я не принадлежал, но пошел за компанию с одним товарищем для внесения своего вклада в количественный перевес, который мог решить исход сражения. А заварушка тогда намечалась не шуточная, человек по полста с каждой стороны. Обе прихватили с собой цепи, кастеты, дубинки с залитым свинцом в сердцевину или вкрученным увесистым болтом на конце для утяжеления. Хорошо что на тот момент не дошло до кровопролития и наши старшаки хоть и не договорившись с оппонентами все же не решились на развязывание военных действий, отложив лихую сечу на другой раз.
Чужие пацаны скорее всего пришлые с других рот залетели к нам в расположение, что бы учинить «тёмную» изрядно надоевшим дагестанцам, поставить их на место раз и на всегда. Виновники торжества облюбовали кровати в конце казармы. И войны справедливости
