Красное яблочко – это «ген Лары». Старшая Кровь. Зеленое – латентный ген. Гранат – это псевдоген, активатор. Начнем. Вот Рианнон, красное яблочко. Ее сын Амавет – гранат. Дочь Амавета – Прелестная Мерзавка Мюриель и его внучка Адалия – тоже гранаты, причем последний – уже редуцирующийся. А вот вторая линия: Фиона, дочь Рианнон – зеленое яблочко. Ее сын Корбетт, король Цинтры, – зеленое. Сын Корбетта и Элен Каэдвенской Дагорад – зеленое. Как видите, в двух последующих поколениях исключительно мужские потомки, ген редуцируется, он уже очень слаб. Однако в самом низу у нас теперь гранат и зеленое яблочко. Адалия, княжна Марибора, и Дагорад, король Цинтры. И их дочь – Калантэ, красное яблочко. Возродившийся, сильный «ген Лары».
– Ген Фионы, – кивнула Маргарита Ло-Антиль, – встретился с активатором Амавета в результате супружеского инцеста, и никто не обратил внимания на кровное родство? Ни один королевский геральдик и хронист не обратили внимания на явное кровосмешение?
– Оно не было столь уж явным. Ведь Анна Камэни не кричала на весь базар, что ее близнецы – внебрачные дети, потому что родственники мужа незамедлительно лишили бы и ее самое, и ее детей герба, титулов и имущества. Да, верно, сплетни появились и кружили упорно, причем не только среди плебса. Мужа для «порченной» инцестом Калантэ пришлось искать аж в дальнем Эббинге, куда слухи не дошли.
– Прибавь к своей пирамиде еще два красных яблока, Энид, – сказала Маргарита. – Теперь, в соответствии со справедливыми замечаниями госпожи Ассирэ, возродившийся «ген Лары» гладко идет по женской линии.
– Да. Вот Паветта, дочь Калантэ. И дочь Паветты – Цирилла. Единственная в данный момент наследница Старшей Крови, носительница «гена Лары».
– Единственная? – резко спросила Шеала де Танкарвилль. – Не слишком ли ты самоуверенна, Энид?
– Что ты имеешь в виду?
Шеала неожиданно поднялась, стрельнула унизанными перстнями пальцами в патеру и заставила левитировать оставшиеся на ней фрукты, разрушив и превратив в разноцветный хоровод всю схему Францески.
– Вот что я имею в виду, – холодно проговорила она, указав на фруктовый хаос. – Все это – возможные генетические комбинации. И мы знаем не больше, чем видим здесь, то есть ничего. Ваша ошибка отыгралась на вас, Францеска, породила лавину ошибок. Ген проявился случайно спустя сто лет, за эти годы могло случиться такое, о чем мы и понятия не имеем. События тайные, тщательно скрываемые, затушевываемые. Дети добрачные, внебрачные, зачатые тайно, даже подмененные. Инцесты. Смешение рас, кровь забытых предков, отзывающаяся в поздних поколениях. Короче говоря, ген, который сто лет тому назад был у вас на расстоянии вытянутой руки, даже в руках, теперь ускользнул. Ошибка, Энид, ошибка, ошибка! Слишком много стихийности, слишком много случайностей. Слишком мало контроля. Слишком мало вмешательства в случайность.
– Мы, – стиснула зубы Энид ан Глеанна, –
