на мгновенье стихла, а затем послышался восторженный ропот. Роберт повернул голову к сцене, певица в изумрудном платье вышла к микрофону, провела по металлической стойке, на которой он крепился, пальцами, словно бы обнимая его. Тягучая грустная мелодия полилась в зал, надрывно запела виолончель, и густой, бархатистый голос приливной волной обрушился на зрителей. Певица покачивалась в такт мелодии, а её песня была похожа на зачарованный зов, заставляющий дрожать струны души.
Глава 4
Роберт сделал глоток коктейля, скользнул взглядом по залу, все зачарованно слушали песню. Девушка в серебристом платье и соболиной меховой накидке присела рядом с ним. Лебединая шея, горделиво вздёрнутый подбородок и потемневший взор голубых глаз. Роберт заметил ожерелье, две тоненькие золотые нити переплетались и держали в своих хрупких объятьях белые жемчужины. Буква «Лъ» была выгравирована на золотом листочке.
– Добрый вечер, – улыбнулся Роберт девушке. – Прекрасное украшение. Позвольте узнать, а где вы его приобрели?
– Это подарок, – многозначительно промолвила девушка, ещё минуту на него безучастно смотрела, а потом её зрачки расширились, значит, узнала. – Это ювелирная мастерская господина Леопольда. Скажите, Роберт, вы уже начали писать новую книгу?
– Да, – соврал Роберт,чуть склонив голову.
Музыка стихла, девушка улыбнулась и явно хотела что-то ещё спросить. Роберт положил деньги на барную стойку и поторопился уйти, сейчас душа просила одиночества и уединения. Он вышел на улицу и вновь оказался в полной власти тумана. Роберт побрёл домой, мимо пронёсся трамвай, звякнув колокольчиками, где-то в темноте громко вскрикнула чайка. «Она была прекрасна», – подумал он и перед мысленным взором появилась ослепительная нимфа.
Квартира Роберта располагалась на втором этаже и была угловой, что его очень радовало. Окна кухни и спальни выходили во внутренний двор, зажатый между тремя домами и заросший остролистными клёнами; из просторной гостиной и небольшой комнаты, служившей ему одновременно библиотекой и гостевой, открывался вид на улицу и проезжую часть, по которой в прошлом году проложили трамвайные рельсы. Две старых липы росли около дверей парадной, отчего ранней весной квартира Роберта наполнялась чудесным сладким ароматом.
Он вошёл в дом, дверь в каморку консьержа была приоткрыта и оттуда доносились хрипловатые голоса, динамики на радио барахлили и искажали звук. Роберт тихо прошёл к лестнице и понял, что находится в парадной не один. Он задрал голову и увидел свою соседку, девушка успела сменить серую шаль на лёгкий плащ нежного лавандового оттенка. Она медленно поднималась по лестнице, а её изящные, тонкие пальцы скользили по деревянной перекладине перил.
– Добрый вечер, – тихо произнёс Роберт, хотя и был погружен в печаль.
– Разве он добрый? – глаза девушки полыхнули изумрудными огоньками.
– Вы правы, – кивнул Роберт и снял шляпу. – Сегодня самый ужасный
