Чувствуют, что перехлестнули через край. А ну как боярин встанет да уедет к царю с докладом, что принимать гетмана никак невозможно по причине того, что казаки ставят невыполнимые условия. Полетят тогда казацкие головы, много найдется охотников расправиться с ними.
Тряхнув чубами, казаки сказали, что согласны с договором.
И Бутурлин вздохнул облегченно:
– Ну что, пане гетман, на завтра назначаем раду?
– Назавтра, до полудня. Господа полковники, прошу обеспечить присутствие самых авторитетных казаков, чиновников и купцов. С Богом, панове, – сказал гетман и перекрестился.
Глава 24
Восьмого января 1654 года в одиннадцать часов пополудни собралась генеральная Рада.
Речь гетмана Хмельницкого хорошо известна всем, но и я конспективно делал пометки:
– Господа полковники, есаулы, сотники, все войско Запорожское!
Бог освободил нас из рук врагов нашего восточного православия, хотевших искоренить нас так, чтобы и имя русское не упоминалось в нашей земле. Но нам нельзя более жить без государя. Мы собрали сегодня явную всему народу раду, чтоб вы избрали себе из четырех государей себе государя. Первый – царь турецкий, который много раз призывал нас под свою власть; второй – хан крымский; третий – король польский; четвертый – православный Великой Руси царь восточный. Турецкий царь басурман, и сами знаете, какое утеснения терпит братия наша христианская от неверных. Крымский хан тоже басурман. Мы по нужде свели было с ним дружбу и через то приняли нестерпимые беды, пленение и нещадное пролитие христианской крови. Об утеснениях от польских панов и вспоминать не надобно; сами знаете, что они почитали жида и собаку лучше нашего брата – христианина. А православный христианский царь восточный – одного с нами греческого благочестия; мы с православием Руси единое тело церкви, имущее главою Иисуса Христа. Этот великий царь христианский, сжалившись над нестерпимым озлоблением православной церкви в Малой Руси, не презрел наших шестилетних молений, склонил к нам милостивое свое царское сердце и прислал к нам ближних людей с царской милостью. Возлюбим его с усердием. Кроме царской высокой руки, мы не найдем благотишайшего пристанища; а буде кто с нами теперь не в совете, тот куда хочет: вольная дорога!
Из толпы собравшихся понеслись выкрики:
– Волим под царя восточного! Лучше нам умереть в благочестивой вере, нежели достаться ненавистнику Христовому, поганому.
Полковник переяславский Тетеря стал обходить ряды и спрашивать:
– Все ли такое соизволяете?
– Все, – как один отвечали казаки.
Подошел полковник и сообщил, что все казаки, собравшиеся на генеральную раду, соизволяют так, как сказал пан гетман.
Повернувшись к куполам собора, Хмельницкий перекрестился и сказал:
– Боже утверди, Боже укрепи, чтоб навеки было едино.
Зачитали казакам и текст договора.
