этим шакалам залезать мне под кожу!
– Похоже, лейтенант, ваша кожа из закаленной ткани.
– Черт возьми, я не узнала, на каком он этаже…
– Зато я узнал. На двенадцатом. – Рорк ослепительно улыбнулся их пожилой спутнице. – Вам на какой этаж?
– Я могу выйти где угодно… – Женщина заметила оружие, торчащее из-под пиджака Евы.
– Все в порядке, – успокоил ее Рорк. – Она из полиции. У вас прекрасный букет.
– Да. Моя внучка только что родила мальчика.
– Поздравляю! На каком этаже родильное отделение? Ах да, на шестом. – Когда лифт остановился, Рорк повернулся к женщине, загородив от нее Еву. – Надеюсь, с матерью и малышом все в порядке?
– Да, благодарю вас. Это мой первый правнук. Его назвали Люк Эндрю. – Косясь на Еву и прикрываясь букетом, как щитом, женщина выскользнула из лифта.
– Неужели я выгляжу так, словно для разминки топчу ногами старых леди? – осведомилась Ева.
Рорк склонил голову набок.
– Ну, вообще-то…
– Лучше придержи свой шелковый язычок!
– Прошлой ночью ты говорила совсем другое.
Ева рассмеялась и, когда открылись двери лифта, быстро зашагала к палате. Но улыбка тут же сошла с ее лица, стоило ей увидеть Пибоди, сидящую возле койки, на которой лежал Макнаб.
Его глаза были закрыты, а лицо казалось мертвенно-белым даже на белоснежной наволочке. Без сережек и прочих неизменных своих побрякушек он выглядел слабым и беспомощным. «Какой он худой», – подумала Ева. Броская и яркая одежда Макнаба скрадывала худобу, а убогое больничное облачение ее подчеркивало. Светлые волосы казались чужеродным элементом.
Ева ненавидела больницы, где людей раздевали догола и оставляли одних на узких койках с приборами, отсчитывающими каждый их вздох.
– Никак нельзя забрать его отсюда? – услышала она собственный голос.
– Я это устрою, – шепнул Рорк ей на ухо.
Конечно, устроит! Он, как всегда, думает о деле, пока она стоит в дверях, полностью утратив присутствие духа. Сердясь на себя, Ева шагнула в палату.
– Пибоди!
Ее помощница обернулась, и Ева увидела, что она плачет.
– Он опять отключился. Доктор говорит, что с ним будет все в порядке, но заряд был очень сильный… Спасибо, что позволили мне поехать с ним.
– Я слышала, что он пришел в себя еще там, в электронном отделе, а это хороший признак.
Пибоди сделала глубокий вдох.
– Макнаб то приходит в сознание, то снова отключается. Он плохо помнит, что произошло, но говорит связно. Мозг вроде бы не поврежден, но нагрузка на сердце была очень сильной, и медики говорят, что пульс все еще неровный. К тому же у него отнялась правая сторона. Они думают, что это временно, но пока он не может пошевелить ни правой рукой, ни правой ногой.
– Придется прыгать на одной ноге, – послышался тихий голос.
Все сразу же посмотрели на Макнаба.
