то только в том случае, если подавший заявление заслуживает доверия, заявление его не является клеветой и податель его может быть вполне ответственен за свое заявление.
3. Если после такого расследования заявление окажется ложным, основанным на сведении личных счетов и т. п., привлечь заявителя к ответственности по обвинению в ложном доносе и дискредитировании Советской власти.
4. Обо всех материалах, поступивших в органы ВЧК, порочащих советских или партийных работников, сейчас же сообщать председателю исполкома, парткома или других советских и партийных органов по принадлежности и в дальнейшем свои действия согласовать с этими товарищами.
5. При поступлении заявлений об освобождении из-под ареста под поручительство обследовать самих заявителей, допросить их о характере связи с арестованным, что им известно о деле подсудимого и как они относятся к самому преступлению, но в дальнейшем всецело руководствоваться обвинительным материалом и соображениями революционной целесообразности. Ручательство и показания поручителей рассматривать как свидетельский материал, имеющий цену в зависимости от солидности поручителя, при условии, что само обвинение может возбуждать сомнение.
25 ноября 1920 г. Г. Ягоде
Прочел проект циркуляра о 3-их, расследующих положение красноармейцев. Проект задерживаю до решения комиссии ЦК. Хочу сделать, однако, несколько замечаний. Думаю, что нам не стоит вообще в таком тоне писать циркуляров, т. е. преувеличивать, сгущать краски, давать обоснования, которые могут на местах быть поняты как тенденция и агитация против спецов, не подчеркивать так прав и власти ЧК, а всегда скромнее рекомендовать им держаться, заставляя принять участие губисполкомы и губкомы, у которых вся полнота власти, а не в губчека. Я считаю вообще опасным, если губЧК или ос. отделы будут думать, что они только соль земли.
Считаю опасным тоже обобщение наших неурядиц и представление их как всеобщих. Таким путем, боюсь, мы сеем панику и смуту. Тон наших циркуляров должен быть другой. Чека и ос. от. должны объективно сыграть громадную роль в борьбе с неурядицами, но это возможно только тогда, если субъективно и даже формально (в правовом отношении) мы будем только слугами (а не спасителями) других ведомств. А от политики спецы-антиспецы, верхи и низы и т. д. мы должны бежать.
8 января 1921 г.
Внешних фронтов нет. Опасность буржуазного переворота отпала. Острый период гражданской войны закончился, но он оставил тяжелое наследие – переполненные тюрьмы, где сидят главным образом рабочие и крестьяне,
