определяли границы дозволенного. Все началось с первого дня военного противостояния.
Первое сообщение о начале войны было сделано Молотовым. Сталин, выступать не захотел. «Будет еще время. Выступлю». – Хмуро бросил он настаивавшим членам правительства. Уже впервые часы, Сталин был вынужден отмалчиваться. Хотя кому как не главе государства было рассказать народу о случившемся и не призвать к беспощадной борьбе.
Разве не он во всеуслышание уверял всех и вся, что войны не будет. Разве не с его подачи ТАСС делал широкомасштабные заявления. А сколько честных людей, правдиво информировавших о надвигающейся угрозе германского вторжения, были, арестованы, расстреляны.
После 22 июня 1941 года, когда все пошло не так как ожидалось, и вражеские клинья стали все глубже и глубже проникать в боевые порядки наших войск, когда стали сдавать один город за другим, в войсках, народе возникло сильное недоумение. Столько лет на всех митингах, выступлениях, собраниях в печати твердилось о мощной силе, которую представляла Красная Армия. Неоднократно заявляли о сокрушительном ударе, который будет незамедлительно нанесен по агрессору, который осмелится посягнуть на Родину. Все военные действия планировалось осуществлять на чужой территории и малой кровью.
И что же в итоге?!
Когда через неделю боев была потеряна столица Белоруссии, отмалчиваться было уже нельзя. Требовалось дать разумное объяснение происходящему и пресечь массу слухов и недомолвок, распространявшихся на всех уровнях.
3-го июля 1941 года Сталин выступил с большим заявлением по радио. Опубликованная речь заняла первую станицу газеты «Правда». Поставьте себя на место вождя. Что бы вы сказали населению и воинам на фронте? Как объяснили происходящее?
У Сталина не было выбора. Он не мог прямо, и открыто, сказать что сил и средств у нас не меньше, чем у противника, но распорядиться ими мы не можем. Что наши командиры, оказавшись в сложном положении, бестолково шарахаются, делают ошибочные и непродуманные шаги. Что обстановки на фронте никто толком не знает, даже в Генеральном штабе очень приблизительные сведения о продвижении противника и расположении наших частей.
Как быть если резервы, не успев вступить в соприкосновение с противником, подвергаются ожесточенной бомбежке. Утомленные изнурительными маршами по жаре и деморализованные фашисткой авиацией, они опаздывают, вводятся в сражение по частям и, легко уничтожаются.
Что он должен был сказать? Что, оказывается, достойно сражаться с реальным сильным противником Красная Армия совершенно не готова? Что управление частями и соединениями дезорганизовано неправильными и запоздалыми действиями командного состава. Что все слова о силе и мощи Красной Армии – ложь!?
Тогда сразу возникал бы вопрос, а куда раньше смотрели и кто во всем этом виноват? Ответ напрашивался сам собой.
