в любом случае не остановилось бы. Вспомни, на кого ты похож. Давай мне свой плащ. Я умираю от холода.
Смитбек накинул на нее грязное одеяние и сказал:
– Ты… хм… выглядишь весьма соблазнительно.
– Кончай болтать. Пошли, – бросила Нора и двинулась к станции подземки.
Смитбек потянулся следом. У входа в подземку журналист остановился и произнес, изображая охранника:
– А как насчет свидания? Эй, леди, ну пожалуйста!
Нора посмотрела на журналиста. Его волосы беспорядочно торчали в разные стороны, а лицо стало еще грязнее, чем было до этого. От одежды разило плесенью и влажной, лежалой землей. Более нелепый вид и представить было трудно.
– Я барышня не дешевая, – сказала она. – Тебе это дело обойдется в большие бабки.
– Все, что угодно, детка! Алмазы. Жемчуга. Грины. И даже ночные танцы в пустыне при луне под вой койотов.
– Вот такие клиенты мне по душе, – рассмеялась Нора и взяла его за руку.
7
Нора заперла дверь кабинета, положила пакет на стул и освободила стол от бумаг и высоких стопок книг. Пошел всего лишь девятый час утра, и музей, казалось, еще не проснулся. Тем не менее она глянула на застекленную дверь, подошла и задернула занавеску. После этого она тщательно прикрыла стол листом специально обработанной бумаги, прикрепив его клейкой лентой. Положив на первый лист еще один, Нора разместила на нем вдоль края стола несколько мешочков для сбора образцов, специальные щипцы и пинцеты. После этого она выдвинула ящик и выложила на стол все добытые в нишах тоннеля предметы: монеты, гребенку, волосы, бечевку и позвонок. Самым последним на стол Нора положила платье. Она обращалась с ним бережно, почти благоговейно. Словно извинялась за то небрежение, которое этому предмету из прошлого пришлось пережить за последние двадцать четыре часа.
Смитбек был вне себя, когда она прошлой ночью категорически отказалась немедленно вскрыть подкладку и посмотреть, что за ней скрыто. Она снова увидела его таким, каким он предстал перед ней в ту минуту. Смитбек, все еще в одеянии бродяги, негодовал так, как может негодовать лишь журналист, у которого отнимают сенсацию. Но его стенания Нору не тронули. Она хотела выжать из платья максимум информации, и это следовало сделать по всем правилам археологической науки.
Нора отступила на шаг от стола. В ярком свете можно было рассмотреть платье в мельчайших деталях. Длинное, простого покроя. Сшито из грубой шерстяной ткани зеленого цвета. Округлый разрез воротника, узкий лиф и длинная юбка гофре определенно указывали на принадлежность вещи к девятнадцатому веку. Лиф и юбка имели некогда белую, а теперь пожелтевшую подкладку.
Нора провела пальцами вдоль складок и чуть ниже линии талии нащупала хрустящий листок бумаги. «Еще не время, – сказала она себе и села за стол. – Будем действовать последовательно и методично».
Платье было покрыто темными пятнами, определить их характер без химического анализа не представлялось возможным. Некоторые из них могли быть пятнами крови, другие выглядели как следы обычного загрязнения.
