знакомые говорили мне, что смысла идти на репетицию к дрессировщикам нет никакого. Они, мол, все равно «разыграют спектакль» и сделают все не как обычно, покажут, как они заботятся о животных и якобы никогда их не бьют.
На тот момент я уже какое-то время общался с братьями Запашными и слышал в их словах неподдельную любовь к своим животным и заботу о них. Неужели я настолько плохо разбираюсь в людях и не заметил фальши? Вооружившись принципом «сомневаюсь, следовательно, существую», я напросился на репетицию с хищниками. Обычная, повседневная репетиция, не открытая – хотя другие цирковые, свободные от дел, конечно, могли ее посетить.
И вот в манеж выпускают львов и тигров, входят сами Запашные. И я чувствую, что для них это – момент переключения в другой режим. Они оба сами становятся хищниками. В повороте головы, во взгляде, в голосе у каждого видится и слышится вожак. Несгибаемый, опытный, авторитетный.
В то же время я вижу перед собой истинных профессионалов – они контролируют все пространство вокруг, постоянно следят за тем, чтобы у тигра или льва не зародилась даже мысль о нападении, пресекают все попытки лениться, валять дурака и проявлять реальную агрессию. Мне кажется, в такие моменты лучше всего снимать о братьях документальное кино – пружинящие движения, жесткие взгляды, резкие команды. Человек и зверь становятся братьями – но с сохранением иерархии. Человек уподобляется зверю, чтобы показать: «Я такой же, как ты, только сильнее. Слушай меня, ибо я – твой вожак!» И, как истинный вожак, он защищает слабых и осаживает сильных.
Папа с раннего детства вбил нам в головы некоторые непреложные истины. Он всегда приучал нас к тому, что животные – очень хрупкие существа и что их можно ранить даже неправильным отношением. Он учил, что у животных есть чувства, есть душа, что недопустимо к ним относиться, как к игрушке. Также учил тому, что животные могут быть опасны, и тому, как выходить из напряженных ситуаций.
Потенциальную угрозу ведь представляют далеко не только хищники. Помню, мы с детства видели травмы животных и помогали их лечить, ухаживать за ними, а вот травмы людей от нас старались скрывать. Как-то раз мы узнали, что одному из наших взрослых друзей лошадь проломила череп. Во время номера с лошадьми два человека держат на веревках барьеры, которые открываются, чтобы животные пробежали на манеж и обратно. Наш знакомый как раз держал один из этих барьеров, и лошадь-тяжеловоз, пробегая рядом, как говорят в цирке, отработала вбок – ударила его копытом так, что он получил очень серьезную травму.
С хищниками тем более всегда нужно держать ухо востро. Когда мы были еще совсем маленькими, нашего дедушку растерзал цирковой тигр. Я это очень смутно помню: все бегали в слезах, переживали, но ничего уже не смогли сделать. Как-то мы приехали в Москву и ждали родителей с работы – как обычно. И когда увидели их – стали махать руками, приветствовать, но тут папа закричал:
