на чужаков был минимален. Правда, наверху господствовала пыль, которая забивалась даже под одежду, не говоря уж о глазах и глотке. Когда-то, когда она только начинала обследовать город, ей несказанно повезло: она нашла очки для ныряния. Без них путешествовать по продуваемому верхнему ярусу крайне сложно.
Она часто думала, а каково это – жить в месте, где воды настолько много, что можно погрузиться в нее целиком, так, что придется защищать глаза. Иногда ей снилось море. Но в ее снах оно ничем не отличалось от скучных песчаных пустошей, которые окружали город. В них точно так же можно было захлебнуться. Песком.
Здесь, наверху, не было ярких красок. Ветер вымарывал все следы человеческого присутствия, оставляя только голый бетон. Иногда сверху через дыры в крышах можно было разглядеть чьи-то жилища, обустроенные по вкусу хозяев. Они были похожи на яркие цветы, раскрывшиеся в пустыне, и выглядели так же неуместно и беззащитно. Краски не выживали в этом мире. Они привлекали ненужное внимание, которое обычно заканчивалось катастрофой. Потому их и было так трудно найти.
Девушка собирала краски именно поэтому. Наверное, какой-то живучий дух противоречия гнал ее на поиски абсолютно бесполезных вещей. В конце концов это и наполняло смыслом каждый день. Захватывающее приключение можно придумать из чего угодно и сколько угодно обманывать себя тем, что искала она только мелки, а склад консервированных апельсинов нашла по чистой случайности, приняв его за мастерскую по ремонту каров.
Она мало помнила свою мать. Та погибла давно, настолько давно, что из памяти успели стереться все воспоминания. Кроме одного. Мать замечательно умела рисовать – под ее рукой расцветали восхитительные цветы, порхали птицы, замирали неведомые животные. Стены в их логове были разрисованы от пола до потолка. Там вечно пахло краской, и от этого иногда казалось, что птицы летают, а звери перешептываются между собой. И постоянно болела голова. А над дверями были написаны пять странных слов «Love will save your soul». Эти слова так и остались для девушки загадкой.
Девушка боялась долго оставаться без дела, выискивая любые возможности наполнить день хоть каким-то занятием. Иначе в голову приходили мысли, странные мысли. Зачем?..
Она чуть было не сорвалась. Крыши верхнего яруса представляли собой мешанину бетонных плит, труб и арматуры, жестоко расправляясь с теми, кто проявлял беспечность. Она проходила через центр города, опасно близкий к громаде вышки. Здесь строения были приземистыми – верхний ярус не поднимался над жилыми помещениями башни, чтобы не мешать швартовке и разгрузке дирижаблей. В неярком дневном свете башня тускло поблескивала бронированными боками. Она казалась чудовищно неуместной в этом песчаном мире и притягивала взгляд – так бывает невозможно оторваться от зрелища пожара, сжигающего дотла твой родной дом.
На стенах кое-где виднелись отверстия от пуль. Девушка повернула в сторону восточной окраины и спустилась во внутренние помещения через провалившийся потолок.
