в улыбке, пока я снова шагаю в столовую.
Жду не дождусь.
Как только я захожу в класс Сков, то сразу нахожу Рен взглядом. Она сидит на моем месте, а Малкольм и Эзра – за своими партами по обеим сторонам от нее. Оба борются за внимание Рен. Она с легкой улыбкой поворачивает голову от одного к другому.
Внезапно я понимаю, что, должно быть, чувствовал Фигероа, пока я плел ему всю эту ерунду о Рен. Я и сам сейчас это чувствую, как бы ни пытался отрицать.
Меня охватывает неподдельная ревность, отчего кипит кровь, а голова готова вот-вот лопнуть.
Рен не замечает меня, пока я едва не наступаю на ее туфли. Она резко поднимает голову и смотрит на меня округлившимися глазами. Мои друзья замолкают. Кажется, словно весь класс затихает, пока мы изучаем друг друга.
– Ты сидишь за моей партой, Пташка, – тихо упрекаю я.
Мои друзья переглядываются, несомненно уловив зловещий тон.
Рен, похоже, это нисколько не задевает.
– Я думала, здесь наше место встречи.
Я обращаю внимание на Эзру, на тупой физиономии которого застыла самодовольная ухмылка.
– Ты не должен с ней разговаривать.
Улыбка сникает, и теперь он сверлит меня хмурым взглядом.
– Она не твоя собственность.
– Это уж точно, – вторит Рен, когда я снова гляжу на нее. – Они мои друзья. В отличие от тебя.
Тут она права. Один ноль в пользу Пташки.
– Отстань, приятель, – встревает Малкольм.
Я игнорирую обоих, полностью сосредоточившись на Рен.
– И где мне тогда сесть?
– Можешь сесть за мою парту. – Она указывает на свободное место в передней части класса.
Я морщусь.
– Нет, спасибо.
Рен кладет сцепленные в замок руки на парту, и мне на ум приходит безумнейшая идея.
Я решаю ее воплотить.
Бросив сумку на пол, я подхожу к ее (моему) стулу и сажусь, подталкивая ее, что совсем не сложно.
Рен весит как перышко и занимает мало места. От нее исходит пьянящий аромат, напоминающий запах полевых цветов на весеннем лугу. Она теплая, мягкая и идеально устраивается рядом со мной. Я кладу руку на спинку стула, испытывая искушение усадить ее к себе на колени.
– Крю! – визжит она. – Что ты делаешь?
– А на что похоже? – Она наклоняет ко мне голову, и наши лица оказываются так близко, что мне видны светлые веснушки на ее носу. Конечно, у нее есть веснушки. Она же само воплощение нежности. – Сажусь за свою парту.
– Я сказала, чтобы ты сел за мою. – Притом что выглядит Рен так, словно сейчас проглотит язык, ее голос звучит на удивление спокойно. Ее выдает только учащенный пульс у основания шеи. Рен приоткрывает рот, мягко выдыхая, и мне становится интересно, что бы она сделала, если бы я наклонился и припал губами к пульсирующей вене.
Наверное, слетела бы с
