ходить в музеи или галереи. Считала, что там скучно.
– В детстве все таким и кажется. Там ужасно скучно, – подтверждает он.
– Именно. Я стала больше его ценить, когда мне исполнилось тринадцать. В некоторые произведения прямо-таки влюбилась. – Уголки моих губ подрагивают в улыбке. – Есть одна работа, которую я открыла для себя пару лет назад и которая стала моей любимой.
Его глаза загораются любопытством.
– И что же это?
– О, да ерунда. – Вообще не стоило в этом признаваться. Ему это неважно. Вовсе нет. – Просто работа, которая меня привлекла.
– Расскажи мне о ней, – подталкивает Крю, и я тут же мотаю головой.
– Это скучно.
– Давай, Рен.
Судя по голосу, он очень на меня раздражен, но, назвав меня по имени, побуждает продолжать.
– Она была создана в 2007 художником, который исследует разные средства и использует разнообразные материалы. Как я читала, в ту пору, когда он создал мое любимое творение, он еще был наркоманом.
– Наркоманом? Кажется, это противоречит твоим моральным принципам, Пташка.
– Сейчас он вылечился. Порой люди совершают ошибки. Никто не идеален, – говорю я, пожав плечами.
– Кроме тебя. – Крю ухмыляется мне. – Должно быть, ты самая безупречная девушка в кампусе.
– Брось. Я точно не безупречна, – подчеркиваю я, негодуя оттого, что он мог так обо мне подумать. Сложно соответствовать стандартам всех вокруг. Родителей. Учителей. Школьниц, которые смотрят на меня с уважением. Даже тех, кто считает меня нелепой.
Крю вообще не удостаивает мои слова вниманием.
– Как выглядит эта картина?
Я сажусь прямо, обрадовавшись возможности о ней рассказать.
– Огромное полотно, покрытое поцелуями.
– Поцелуями?
– Да. Художник просил одну и ту же женщину целовать холст, накрасив губы разными оттенками помады Chanel. – Я улыбаюсь, когда Крю хмурится. – И каждый раз она по-разному целовала холст. То сильнее. То мягче. То разомкнув губы, то плотно сжав.
– Ясно.
– Изначально у полотна не было названия, но в мире искусства оно известно как «Миллион поцелуев в твоей жизни». Папа пытался выкупить для меня картину в качестве сюрприза на день рождения, но ее нынешний владелец не захотел с ней расставаться. Есть еще одна похожая работа, но ее тоже не найти.
– И сколько стоит та, которую ты хочешь?
– Много.
– Ясно, что много. Но могут подразумеваться разные суммы.
– Когда ее выставили на аукционе, она была продана частному коллекционеру за пятьсот тысяч долларов.
Крю фыркает.
– Такую легко купить.
– Нет, ведь владелец не хочет ее продавать. Для него она бесценна. – Я беру телефон. – Хочешь посмотреть?
– Конечно.
Я открываю гугл, и не проходит минуты, как нужная картина появляется на экране. От одного ее вида у меня приятно
