этого немудреного скарба, чтобы дотянуть до весны. Еще и с больной матерью. Джинхэй Вэйшенг, знакомый с понятием бедности понаслышке, решил, что он все-таки прав. Все это – лишь иллюзия, и совсем рядом, всего в паре стен от него, страдающая от боли и слабости невеста.
– Как только все заснут, я проберусь в дом, – негромко сообщил он, словно бы самому себе. Братья перестали есть, уставились на старшего.
– Боже, какой позор… – вздохнул младший. – Раньше про твою невесту слухи ходили, но их все затмишь ты, прослыв бесчестным насильником, еще и слабых, больных женщин.
Средний брат лишь хохотнул. Младший просто очень хотел его остановить. Он был убежден, что они ошибаются, хотя совпадений было слишком много: рост лжесестер, таинственная мать в пристройке, да и само это место выглядело слишком уж наспех обжитым. Джинхэй Вэйшенг был убежден, что они на правильном пути. Он сделал вид, что лег спать, сразу после ужина.
Он так и не понял, куда делась раненая лошадь, ее ржания не было слышно, сюда, в сарай, ее не приводили. Скорее всего, именно из-за нее в доме долго ходили и шумели: разделывали мясо. Младшие братья, уставшие от бесконечной погони, заснули.
Когда в доме все окончательно стихло, славный наследник клана Джинхэй, лучший из его представителей, который выглядел и поступал как герой легенд, выбрался из ветхого сарая, подобно вору, пригнувшись и стараясь не шуметь. Он уже ни о чем не думал. Его целью была пристройка, и он всеми силами удерживался от того, чтобы не начать сразу ломать стену.
Он никому никогда не говорил о своих чувствах. Для остальных, в том числе и для братьев, это было просто восстановлением справедливости: Сяо Тун никто не обучал бы заклинательскому делу, не дал бы оружия, не показал бы мир. Она так и прожила бы в своей деревне около моря всю жизнь. Клан и лично Джинхэй Вэйшенг дали ей очень многое, а она ответила такой неблагодарностью, да еще и опозорила их. Все думали именно так, даже отец считал, что сын не может простить женщине нанесенной обиды и теперь хочет, чтобы все было по его воле. Возможно, только братья догадывались об истинном положении дел.
У наследника был огромный выбор невест. Конечно, он считал, что должен найти жену сам, а не по назначению. Сяо Тун была чужой и уж точно не красивее всех тех женщин, что ему предлагали. Но он выбрал ее. Потому что там, в пещере, где прятались выжившие крестьяне, ожидая спасения, Сяо Тун не хотела просто сидеть. Чудовище убило ее маму, и вместо страха в этой девочке кипела ярость.
Вэйшенг в любой момент мог отказаться от этого брака. Но сначала он решил просто достать ее из пещеры и как следует рассмотреть. Когда она освоилась, почувствовала себя частью клана, он с удовольствием обнаружил, что не ошибся. Дело было не в долге, не в чести клана, не в том, что с ним нельзя так поступать. К тому времени, когда Сяо Тун исполнилось шестнадцать и вокруг стали говорить о свадьбе, Джинхэй Вэйшенг уже любил ее. Ему нужна была только она. С каким же нетерпением он ждал свадьбы!
