бы ты его, – скоро все кончится… но «скоро» – это не «сейчас». – Я тебе лучше Эстебана пригоню.
– Дени пойдет… – Упрямства у Арно было немногим меньше, чем у самого Алонсо, правда, и не больше. – Парней бы сейчас, из-за этого Кракла погибших, собрать… Всех, причем верхами… Чтоб кони тоже смотрели… их сегодня тоже полегло… Только мертвых не поднимешь. Значит, мы пойдем… за всех.
– Кто бы спорил… – Улыбайся! Потом как хочешь, а сейчас, кальявэра, улыбайся! – Но Эстебана я вам все равно подкину, не тебе пригодится, так господину маршалу.
– Не откажусь, – Манрик был сама решительность. – Заодно разыщите моего денщика и велите перенести к месту экзекуции кресла. Вы, как я понимаю, хотите закончить с этой неприятной историей лично?
– Да.
– Что ж, вполне достойно, – маршал старательно пригладил седоватые кудри. – Надеюсь, осечки во всех смыслах не будет.
– Разумеется.
Не будет вообще ничего. Ни прошлого, ни настоящего, ни чувств, ни мыслей, только действия: дойти, проверить, огласить приговор, подать сигнал Хейлу… Остальное отрезано, тебя этому учили и научили. Сейчас ты не более чем летящая к цели пуля, а свинец ничего не чувствует даже в пулелейке.
Из лунного шатра Алонсо вышел, насвистывая алвасетскую песенку о ветрах далеких. Солнце еще светило, хоть и знало, что скоро зайдет, только ветру закат не помеха. Маркиз отправил к Манрику денщика, велел ординарцам озаботиться креслами, сообщил господам штабным, где им надлежит находиться через четверть часа, пожал плечами на шутку Понси и отправил Эстебана к Арно. Дело было за Краклом.
Видеть подонка не хотелось, не видеть его было нельзя. Временный командующий наклонился, сорвал чудом не затоптанный колосок и, вертя его в руке, прошел сто шесть шагов, именно столько было от палатки до барабана, на котором по-прежнему сидел Кракл. Над Краклом нависали бдительные бергеры и кружили что-то заподозрившие мухи. Низкое солнце заливало гудящий лагерь ярким светом, наверняка было жарко, во всяком случае, лбы горцев лоснились от пота.
При виде Алвы осужденный вздрогнул и подался вперед. Он готовился что-то сказать, но слушать Алонсо не собирался.
– Вам пора, – маркиз поймал и удержал чужой затравленный взгляд. – Хотелось бы надеяться на ваше достойное хоть в этот момент поведение…
В ответ раздалась негодующе-жалобная тирада. С расстрелом господин Кракл был решительно не согласен – он ведь просто ошибся, и все, а за это… ну так же нельзя! Спорить Алва не собирался.
– Да-да, – согласился он, с трудом давя непрошеный зевок, – я ведь уже сказал, пусть будет «ошибка». Только заключается она не в том, что именно было написано в приказе, а в том, что вам вообще пришла в голову мысль этот приказ написать. И за такую «ошибку» расстрелять не то что можно, а нужно и должно. Ведите его, будет надо – несите.
– Нет!!!
Теперь Краклу требовался священник, то есть не священник – отсрочка,
