своя правда. И тещу профессор понимал, и девчонок жалел: при встрече становилось понятно – они чужие, а ведь никого нет ближе, родные сестры.
Жизнь его была окрашена дружбой с Кларой. Удивительное дело – столько лет он не вспоминал о ней или старался не вспоминать, избегал ее, прятал при встрече глаза, а именно она стала необходимой. Самый близкий друг, самый надежный.
Вместе ходили в театры, у Клары был канал, как она говорила, – знакомая кассирша в театральных кассах. Если позволяла погода, гуляли по центру. Заходили в кафе, выпивали по сто граммов коньяка «для сугреву» и снова болтали о жизни.
Однажды он пригласил Клару на Марусин день рождения. Неделю она мучила его – что девочке подарить. И вот суббота. С раннего утра пахло выпечкой – Ася старалась изо всех сил. Беляши, эчпочмаки, пироги с курагой, лимоном, маком и яблоками.
Приехали теща с Юлькой.
Старшая дочь ходила по квартире и с задумчивым видом рассматривала книги, картины, трогала гардины, проводила пальцем по пианино.
– Хорошо живете, – сдвинув брови, наконец сурово сказала она, – богато.
Все рассмеялись.
По тещиному лицу пробежал холодок, она с тревогой посмотрела на внучку.
Пришла и нарядная, надушенная Клара, вручила растерянной Марусе невероятную, в ее рост, немецкую куклу с блестящими белыми волосами, распахнутыми глазами и маленьким полуоткрытым ртом.
– Мэрилин Монро! – рассмеялся профессор.
– Просто Монро, – строго поправила его именинница, – Мэрилин Монро – слишком длинно!
Так и назвали – «Монро».
В дополнение к круглоглазой Монро имелись белые кружевные колготки, синий трикотажный пиджачок на золотых пуговицах и бордовые лаковые туфельки. Не туфли – игрушка!
Маруся от растерянности хлопала глазами, а на Юлькином лице застыла странная полуулыбка. Кажется, девочка не знала, как на это реагировать.
Да что девочка – растеряны были все. Клара поняла, что совершила оплошность.
Ася переводила тревожный взгляд с профессора на Марусю.
Побледневшая Галина Николаевна приобняла Юльку: «Ничего, деточка, скоро и у тебя день рождения!» У Юльки дрожали губы, но она держалась.
– Марусенька, – вдруг подала голос Ася, – мне кажется, тебе надо поделиться с сестрой. Клара Арнольдовна не обидится, правда?
Все с удивлением посмотрели на Асю, потом перевели взгляд на Марусю. Та поспешно сказала:
– Конечно, Юль, бери, что хочешь!
Юлька, не теряя времени даром, мигом подскочила к дивану, на котором лежали подарки, быстро схватила колготки и туфельки, прижала все это к груди и громко объявила, что выбрала это. Маруся, с глазами, полными слез, чуть слышно пролепетала «пожалуйста».
Ася принялась рассаживать гостей. Кажется, инцидент был исчерпан, но всем еще было неловко.
Клара вышла на балкон и закурила. Следом вышел профессор. Он видел, что Клара расстроена, и
